Режим бога (Последний шаг) (СИ)

— Знал. Он погиб, деточка. Тебе тогда было года три или четыре и ты ничего не знаешь…

— Мы просто уехали от него.

— Да, уехали, когда я пришел к твоей матери и рассказал, как все было. А ты вся в него, только глаза другие. Он бешеный был, и ты не лучше.

— Вы лжете! Как вы могли прийти к моей матери и как могли быть другом отца, если такие, как он, и такие, как вы — непримиримые враги?!

— А какой, по-твоему, я?

— Вы лжете!

— Ну все. Мне это надоело! — Форгос резко нажал педаль тормоза.

Машину чуть занесло, его откинуло на валик подголовника, и он остался неподвижен, а через мгновение Нэфри испытала мощь Призыва: «Ко мне!» Она засопротивлялась. Пусть не думает, что ее так просто убить! И вдруг частота «Ко мне!» перебилась частотой «Явись!», привычной и такой родной. У нее есть шанс попросить защиты у кого-то из своих. Форгос наверняка предельно силен, но все-таки двое продержатся дольше. И девушка позволила себе уйти на зов.

На перекрестке не было больше никого: только она и Форгос в виде огромной черной твари — такими в чужом мире, где жила Эфимия Калиостро, художники рисовали мифических драконов.

«Так какой, по-твоему, я?» — повелительно уточнил мэр, с шумом размахивая перепончатыми крыльями.

«Такой, каким я вас вижу!»

«А кого еще ты ищешь, озираешься? Не почудилось ли тебе, что кто-то зовет тебя вот так: явись, явись?»

«Но… как?! — опешила Нэфри, начиная догадываться и все отчетливее различая чистейший серебристый свет, спрятанный в ртутных глазах чудовища. — Как это может быть?!»

«Мне надоели твои сомнения. Смотри все сама и делай выводы!»

Она увидела Форгоса еще совсем молодым. Неужели и он в ту пору был врачом? Они спорят с синеглазым мужчиной приятной наружности, который очень напомнил девушке отца Эфимии в том мире. Потом проходит сразу много времени — и Форгос видит этого мужчину бездыханным. И вот он уже среди тех, кто убил шамана Кьемме, и его принимают за своего, а он взбирается вверх по карьерной лестнице, мечтая лишь об одном: развалить, сколько сможет, Тайный Кийар изнутри.

«Но ты посмотришь, как недолга память людей. Не пройдет и полвека, как прорастет новая ложь: якобы не было кровавой власти тайных кийарцев, якобы хотели они только блага и при них было хорошо и спокойно. Проклиная тех, кто поспособствовал уничтожению этой системы, будут скромно умалчивать многое. Например, то, что это не было уничтожением — невозможно уничтожить уже мертвое и разлагающееся. Никто не оставляет гнить на дорогах города трупы сбитых машинами гиен и шакалов, их убирают прочь. Ничто не происходит просто так, без долго подготавливаемой причины. Свалить что-либо в самом его рассвете невозможно — лишь когда придет его время сдохнуть и разложиться. А знаешь, кто будет основоположником новой лжи для нового поколения? Сами „тайные“ и их потомки, которым всегда и при любом строе живется неплохо. Их приспособленческие способности не превзойти никому из „светлячков“… да и вообще никому. Попомни мои слова лет через двадцать-тридцать, деточка. Ты сама удивишься происходящему, но изменить это невозможно: психология стада не меняется никогда. Это можно только констатировать и вписывать в графу „диагноз“ без всякой попытки лечения».

Нэфри побывала в комнате Юлана Гэгэуса, когда Форгос в обычной своей манере странно шутить донимал главреда ночными видениями сельвы Рельвадо, а когда тот окончательно созрел, чтобы принять решение, легкими тумаками направил его в нужное русло.

«Ноиро думал, что это наш Учитель заставил Гэгэуса отправить в командировку именно его»…

Дальше она увидела, как Форгос беседует с главредом «Вселенского калейдоскопа» у себя в кабинете, демонстрирует ему возможности Призыва и втягивает в сговор: отдает давно изъятые видео- и фотодокументы, распоряжается о напечатании сенсационной разоблачительной статьи и велит уехать из страны сразу же по выполнении условий, чему Гэгэус оказался очень рад.