Режим бога (Последний шаг) (СИ)

В ответ он услышал, как презрительно хмыкнула идущая впереди него Нэфри. Йвар Лад терпеливо объяснил, что это уже не утро следующего дня, а вечер, потому как летели они без малого сутки, и время сильно сместилось.

«Действительно — до чего же стервозная ухмылка природы!» — покосившись на тетку в комбинезоне, еле различимую при свете фонариков, раздраженно подумал усталый Ноиро и решил впредь воспользоваться советом Матиуса: игнорировать эту Нэфри как можно тщательнее.

С приближением сельвы их группу все ожесточеннее атаковали тучи москитов. Их не отпугивал ни репеллент, ни яростное обмахивание ветками.

— То ли дело кемлинские! — сетовал Матиус, отвешивая себе пощечину за пощечиной. — Те кружатся, кружатся, да скромно так, мол, ничего, если я вас немножко покусаю? А эти…

— Потерпи, Клив, потерпи! — ответил руководитель. — Всего пара часов — и пойдут заросли айгуны. Там мы спасены…

Ноиро где-то читал, что пыльца постоянно цветущей айгуны отпугивает все виды насекомых, но ее невозможно ни синтезировать, ни сделать состав для защиты. Лишь свежая пыльца на коже и одежде давала несколько часов отдыха от кровососущих тварей и обладала ранозаживляющим эффектом.

Глубокой ночью, старательно побродив по айгуне, путники вышли к намеченной цели и расположились в трех давно покинутых дикарями каменных доменах. Эти постройки были сложены хитрым образом, в виде пирамидок, стоящих на высоком и устойчивом каменном фундаменте — менгирах, огромных глыбах-мегалитах. Сделано это было с целью уберечься от потопления: ливни в сельве отличались яростным характером. Сверху, в качестве пола, прямо на глыбы укладывали громадные куски местного асфальта. Целые озера застывшего вещества, образованные в результате древней вулканической деятельности, встречались здесь едва ли не на каждом шагу. Асфальт был прочным и почти вечным — хорошая основа для покрытия из очищенных от коры и заноз досок одного из самых долговечных деревьев сельвы — эртана.

Совершенно обессиленные, археологи и Ноиро забрались в спальные мешки и тут же отключились. Только под утро журналисту начали сниться сны. Один был подозрительно ярким: круг, выложенный гладкими белыми валунами, чадящая жаровня, неподвижно, не мигая, сидящий вдалеке на кочке шипохвост, а возле кустов айгуны за всем этим наблюдал неизвестный серый хищник.

А потом журналист открыл глаза и ощутил себя на редкость хорошо выспавшимся. Айгуна заживила за ночь волдыри от укусов и остановила воспаление в многочисленных царапинах.

Ноиро взял бритву, зубную пасту и щетку и отправился на поиски речки — ночью они переходили ее вброд в самом, как утверждал Йвар Лад, узком месте. Именно поэтому вся одежда археологов сушилась сейчас на впопыхах протянутых веревках, а сами путешественники все еще крепко спали, приходя в себя после вчерашней прогулки.

…Так… Вот рощица айгуны — тут они пробирались, уже мокрые и злые после переправы, про себя ругая Лада, перепутавшего место брода. Вот та скала, которую огибает тропа…

Не ожидая подвоха и уже слыша близкое журчание воды, слившееся с другими звуками — как будто вдали кто-то играл на струннике и тихо, неразборчиво подпевал, — Ноиро беззаботно свернул направо, где лицом к лицу столкнулся с незнакомой девушкой. Она была в купальнике, стройная, темноволосая, с короткой стрижкой и лукавой безуминкой в чуть раскосых светло-карих глазах. При виде журналиста девушка невольно отпрыгнула назад, закрывшись большим полотенцем с такой торопливостью, будто была голой.

— Здрасьте… — растерянно пробормотал Ноиро и не нашел ничего умнее, чем спросить: — А где здесь можно умыться?

Мимолетная враждебность ее взгляда сменилась прежним насмешливым лукавством.

— Если у вас есть сыворотка, — незнакомка повела рукой, — то везде.

— Какая сыворотка?

— От укусов ядовитых тварей, — и она легким щелчком сбила с полотенца Ноиро серого паука, которого тот даже не видел.

Журналист скрыл, что внутренне содрогнулся: ядовитых насекомых было полно и в Агизе, но молодой человек так и не привык к их соседству и всегда испытывал сильную неприязнь к любому существу, имеющему более четырех ног.

Голос девицы Ноиро узнать успел:

— Вы ведь Нэфри?

Та чуть освоилась, перестала закрываться (журналист с трудом удержался, чтобы не уставиться на ее идеально слепленную природой грудь и не навлечь тем самым на себя гнев строгой археологини) и кивнула:

— Нэфри Иссет. Да, это я. Пойдемте, я покажу вам хорошее место, где можно даже поплавать. А про паука забудьте: этот был неядовитым да к тому же оцепенел на солнце. Самое страшное в сельве — разозлить взрослого шипохвоста. Остальное — поправимо. Яд шипохвоста поражает центральную нервную…

— Я наслышан, наслышан, — поспешил заверить Ноиро в надежде на более приятную тему для разговора. — А что это за звук?

— Какой звук?

— Ну вот, прислушайтесь!

Он взял ее за руку и остановился. В восстановившейся тишине, перебиваемой лишь редким теньканьем птичек в кронах деревьев, сквозь журчание реки снова послышались звуки струнника и бубнящее пение.