Режим бога (Последний шаг) (СИ)

Удивляясь себе, Эфимия уверенно покинула зону входа, нашла точку слияния известных видимых измерений с виртуально смоделированным четвертым — раньше она билась над этим часами и то не всегда побеждала хитрую программу, — очутилась в длинном темном коридоре и заскользила по нему в сторону светлого кружочка в конце. Ей не пришлось даже прибегать к помощи NPC-персонажа в облике киноцефала: она знала здесь все. Киноцефал лишь пролаял вслед девушке мудрую сентенцию и снова замер на месте, близ зеркальной лужицы, натекшей со сталактита.

Тоннель закончился унылой и безрадостной равниной, а та в свою очередь через пару километров от системы пещер обрывалась в пропасть. На другом берегу разлома игровой движок визуализировал неведомое устройство, состоящее из разноцветных сфер, уложенных в закрученные спиралью бусы. Машина вертелась, беря начало в небесах и заканчиваясь на невидимом дне, в глубинах земли. По сравнению с нею все было микроскопически ничтожным. Спираль подавляла, нависала, будила страхи и взывала к покаянию.

Эфимия возликовала. Радостно закричав, она бросилась в пропасть, точно зная, что сейчас же на пути ее из ничего возникнет стеклянный мост. И он возник, протянувшись дугой до противоположного берега.

— Явись! — закричала она в вечность, а в памяти замелькали лица. Ей привиделся и Луис, и — отчего-то — его приемный отец, которого прежде она видела лишь на стереоснимках, и он же, только в виде средневекового монаха в рясе и накидке, из-под капюшона которой вырывался яркий свет, и еще с десяток незнакомых людей, кого сердце определяло как близких по духу. — Явись! Явись! Я здесь! Явись!

Все внутри дрожало и разрывалось. Крик отскакивал от невидимых стен и возвращался обратно к ней. С программой творилось что-то неладное. С грохотом обваливались пещеры, распадались связи в спирали, и шары падали в огненную пропасть, а вихрь закручивал небо в яростный смерч, грозя уничтожить всю локацию.

Эфимия замолчала, уже не понимая причин своего буйства. Она уже хотела было открыть виртуальную инструкцию-солюшн и ознакомиться с правилами этого локала, и тут перед глазами все померкло, как в прошлый раз, когда дед Алан включил запись криков гибнущей ДНК. А потом возник кошмар. Припадая всем телом к стеклянному мосту, рядом стенало полыхающее в огне разумное существо, полное скорби и безутешное, как дикий зверь в капкане. И когда оно в отчаянии протянуло к Эфимии горящие обугленные руки, девушка закричала и сдернула заслонку.

— Что это, Карди? — Паллада посмотрела на мужа.

— Скорее всего, все-таки эн-пи-си, — пожав плечами, ответил Дик, но Эфимия тут же перебила его фразу протестующим воплем:

— Это был не «непись»! Это был живой человек! Живой!

Калиостро поднялся с корточек и терпеливо присел рядом с нею на краешек кресла.

— Ну вот подумай-ка сама, терновая колючка: все эти, — он кивнул на микро-ДНИ, завалившие половину стола дочери, — игры заточены исключительно под тебя. Туда не пустят даже нас с мамой. Ты сдавала генограмму перед регистрацией?

— Естественно!

— Ну вот и все. Там только твоя территория. Ни разработчики, ни администрирующий персонал попасть внутрь локалов не смогут. В их возможностях — работа с программой извне. Просто тебе попался отлично проработанный эн-пи-си.

— Нет! Ну пап, почему ты снова сомневаешься в моих словах? Говорю тебе — это был одушевленный персонаж, живой человек, у которого что-то стряслось. Никакой «неписи» не доступны такие эмоции. Что же я, по-твоему, мало повидала на своем веку «неписей»?

— Уж побольше нашего, что правда, то правда, черт возьми! — ввинтила Фанни, настежь открывая окно с видом на Парк-авеню и Ист-Ривер, поблескивавший на солнце и закованный в многоярусные секции набережных, к которым то и дело приставали то водные катера, то воздушные туристические судна, высаживая на берег и подбирая с пристаней пассажиров. — Фим, тебе следует проветриться. Сходи, подыши.

— Отпустите меня на ТДМ — и я проветрюсь идеально!

— Та-а-ак, понятно, — Дик поднялся и пошел к выходу. — В другой раз, юная мисс, изобретите что-нибудь более изощренное, чем призраки в многомерниках.

— Па! Ну это правда! Ма, ну скажи ему, что я ничего не придумывала!

Калиостро остановился в дверях и указал на отключившийся голопроектор:

— Видишь чудо-агрегат? Для его использования не нужен анализ ДНК. Ради будущего спектакля дарю тебе эту подсказку. Может быть, в нем ты разглядишь тень отца Гамлета за спиной диктора… Или, на худой конец, фантом оперы в рекламе верещащих жвачек.

Эфимия перевела растерянный взгляд на мать, но та лишь вздохнула и развела руками:

— Если верить гороскопам, не бывать тебе в Пирамиде Путешествий еще как минимум два года… Я сделала все от меня зависящее…

Девушка содрогнулась: от словечка «гороскопы» повеяло инквизиторскими застенками, темными временами и гаданием на кофейной гуще.

— Каким гороскопам? — спросила она.

— Да всем. Козерог, родившийся в год Быка — это испытание не для слабонервных.