Режим бога. Вершина Красной Звезды (СИ)

- Но со своими профсоюзными боссами вы разбирайтесь сами. А вот если мы сейчас ничего не предпримем, полиция все спустит на тормозах и виновные опять выйдут сухими из воды.

- Их еще нужно установить – этих виновных… - пожилой таксист мнется, вытирает пот со лба. Август в Париже и правда выдался жарким.

- Смеешься что ли?!! – взрываюсь я – Чего их устанавливать, если все фотографии, сделанные ими до приезда полиции, подписаны и за них получены деньги в кассе?! Просто подними трубку, и редакции обязаны назвать полицейским все фамилии. У каждой этой твари, заработавшей на смерти людей, есть имя и фамилия – полиция их уже прекрасно знает! Но молчит, видимо не желая связываться с желтой прессой. Вот если бы погиб какой политик или полицейский, они бы засуетились, и виновные давно бы оказались за решеткой. Но таксист для них не человек! И молодую девушку им не жалко – подумаешь, советская певичка! Комми...

Толпа взрывается негодованием, к нам присоединяются все новые и новые таксисты. Их машины заполонили уже всю стоянку, и наш разговор с водителями постепенно перерастает в стихийный митинг – про бедных пассажиров уже никто и не вспоминает

- ВиктОр, что собираешься делать?! – кричит мне кто-то из толпы

- Сейчас у меня будет пресс – конференция. А потом я разошлю обращение во все центральные газеты Европы, и Америки, обращусь за поддержкой к знаменитым певцам и артистам.

- Что ты творишь?! - шипит на ухо Сергей Сергеевич - Веверс нас убьет!

- И если после этого не увижу от полиции внятных действий - продолжаю я, игнорируя безопасника - Я прикую себя наручниками к ограде Елисейского дворца и не уйду оттуда до тех пор, пока ваш президент не призовет их к ответу.

Обвожу всех взглядом и жестко добавляю:

- Дело совести каждого из вас – поддержать меня и Эмиля Пино, или трусливо отступить. Но помните: завтра на месте Эмиля может оказаться каждый из вас. И я могу. И любой человек может. Потому что за дутую сенсацию эти выродки никого не пожалеют. Они и мать родную за тридцать серебряников продадут!

- Твари! Мало им сегодня ночью редакции разгромили!

Толпа начинает напирать, атмосфера гудит от напряжения.

- Погромы – это не выход. Молодежь сделала это скорее от безысходности. А вы можете продемонстрировать свою волю другим способом - организованным. Не мне вас учить, как заставить полицию считаться с собой – слышал, что парижские таксисты покруче нью-йоркских будут! Так докажите полиции, что у вас стальные яйца!

- Точно!

- Надо связаться с диспетчерами и объявить сбор у полицейского управления 16 округа! - пожилой таксист срывает кепку, бросает ее на землю - Пусть нам сначала расскажут, почему виновные до сих пор на свободе!

- А потом перекроем им весь 16 округ!

- Президент пусть сегодня тоже под домашним арестом посидит!

Сергей Сергеевич резко тянет меня за рукав, показывает на часы. Да. Дальше здесь теперь и без меня отлично справятся. Главное сделано: запал к пороховой бочке поднесен, и скоро в Париже рванет так, что ночные погромы властям пустяком покажутся. И пусть еще перекрестятся, что в Сорбонне сейчас каникулы – иначе я бы и студентов на баррикады вывел! Устроил бы им 68-й год...

Мы возвращаемся к машине, рядом тормозят все новые такси - радиосвязь у парижских таксистов налажена прекрасно. Сергей Сергеевич обеспокоенно наклоняется к моему уху:

- Витя, ты здесь хочешь устроить второй Кельн?

- Нет - я спокойно смотрю в глаза безопасника - Второй, сука, Сталинград.

Он осуждающе качает головой

- Твоя кровожадность может привести к дипломатическим осложнениям…

- Они и так уже есть. Французские власти нагло проигнорировали убийство советской подданной, а наши дипломаты вместо того, чтобы выразить официальный протест на бездействие полиции, трусливо попрятали головы в песок. И ждут, не дождутся, когда мы с вами улетим в Москву, чтобы снова начать изображать здесь советско-французскую дружбу. Им даже перед убитым горем Александром Павловичем не стыдно.

- Послушай…

- Нет, это вы меня послушайте! – зло наставляю я на полковника указательный палец – Нельзя давать вытирать о себя ноги! Никогда. Ни при каких условиях. Чтобы не случилось. В любой стране мира – жизнь советского гражданина должна быть священна и неприкосновенна! – рублю я воздух ладонью

- И никак иначе. Позволим неуважение один раз – и о нас начнут вытирать ноги все, кому не лень. Докатимся до того, что гвинейские папуасы начнут нас считать ниже себя. А потом и африканские макаки.

- Ты преувеличиваешь.

- Неужели?! Носимся с этой Францией, как с писанной торбой, а они взяли – и плюнули нам в лицо! Предлагаете мне утереться? А я предпочту дать сдачи! Причем так, чтобы они об этом долго еще помнили.

- Виктор, есть французские власти, а есть народ Франции.

- Это вы мне рассказываете?! Вон, послу нашему расскажите, который второй день отсиживается в своей резиденции на улице Гренель. Обязательно по прилету в Москву расскажу все Примакову!