Режим бога. Вспышка Красной Звезды (СИ)

Весь четверг я летаю словно на крыльях. И брифинг проходит отлично, и первый концерт на Нисикегоку, мы отыгрываем на «ура». Снова в центре внимания «ядерная зима», популярнейшая тема только набирает обороты. Вернувшийся в США Магнус, развил там бурную деятельность, стращая теперь американцев последствиями применения атомного оружия. Герой…! Ловко перехватил инициативу с темой разоружения у Картера и прет, как танк по вспаханному полю. Даже по японским каналам показали сюжет про пламенное выступление конгрессмена на каком-то важном республиканском мероприятии. Ну, …я рад за него, пусть мужик старается. Все лучше, чем пить и семейные деньги в казино просаживать.

Публика в Киото оказалась более живая, чем в Токио, аппаратура работает идеально, да и акустика к моему удивлению на стадионе как бы даже не лучше, чем в Будокане. Возможно, играет роль то, что в большой “чаше” Нисикегоку звук распространяется по кругу и усиливает сам себя.

Приезд гейш на наш концерт, как я и рассчитывал, вызвал в Киото настоящий фурор. Чайный дом «Тихий уголок» прославился на всю древнюю столицу, явившись чуть ли не в полном составе. Прибыли все три гейши, да еще и четыре майко, которые выглядели в своих парадных одеяниях так, что внешне ничем не уступали старшим сестрам. Практически семь гейш в одной ложе, а потом еще и на банкете – это супер круто по японским меркам! Наито-сан был на седьмом небе от счастья. Кажется, мужику светит повышение по службе за блестящую организацию наших гастролей. И да - моя идея с гейшами так понравилась Гору, что он тоже без разговоров выделил под нее бюджет. Наши два оператора снимали все происходящее без остановки – Майкл решил сделать документальный фильм о гастролях «Red Stars» в Японии… Ну, а заканчивается все красочным фейерверком, который Гору разрешили устроить над стадионом.

... Но вот наступает пятница 13-го - будь она неладна! И прямо с утра, несмотря на весь позитив группы и японцев, меня начинает что-то тревожить. Все слишком уж идеально. Начинаю по-глупому пугаться примет. Сплевываю через плечо, стучу по дереву и не смотрюсь в зеркало. Благо для последнего у меня есть Света и Львова, которые проверяют меня перед выходом на сцену.

И жопа все-таки случается. Перед вторым концертом, техники проверяют аппаратуру. Леха, дурачась, схватил центральный микрофон - хотел меня передразнить. Показать, как я хожу по сцене “лунной походкой”. Вдруг раздается треск, валит едкий дым, парня корчит и дергает. Я ударом ноги, по-альдоновски, выбиваю микрофон из руки. Мамонт хватается за грудь и кулем оседает на сцену.

Рядом кричат “звездочки”, суетятся техники. Я давлю ладонями Лехе на грудь, Лада делает ему искусственное дыхание рот в рот. Прибегает местный врач, за ним буквально через пять минут приезжает реанимационная бригада. Живого, но очень бледного Леху упаковывают на носилки и увозят в больницу. С ним едут сразу два наших охранника. Техники бросаются заново проверять всю аппаратуру, кто-то бежит в трейлер за запасным микрофоном. А нам уже через час выходить на сцену!

- Так! Все собрались! Взяли себя в руки - начинаю я накачку звездочек и музыкантов в помещении, куда выходят двери наших гримерок - Вы, мать вашу, профессионалы! Что нюни распустили?!

А самого порядком потряхивает. Суки! Метили ведь по мне, а ударили по Лехе.

- Это же диверсия! - истерично кричит Татьяна Геннадиевна - Я не пущу дочь на сцену, ее там убьют!

Вера в испуге смотрит на мать, я киваю Вячеславу на паникершу:

- Выведи ее отсюда, быстро!

Охранник бесцеремонно берет Верину маму за локоть, тащит прочь. Та что-то еще пытается сказать, а я уже цепко хватаю свою “экс” за подбородок.

- Вера, на меня смотри! - я говорю даже больше не для нее, а для всей группы - Мы отыграем этот концерт! Даже если в нас будут стрелять из толпы из пулемета. Будете прыгать по сцене, уворачиваться от пуль и тянуть во всю глотку долбанную “холеру” из Почтальона.

На лицах звездочек и музыкантов появляются первые слабые улыбки. “Хёр леттер” из этой песни уже стало у нас нарицательным.

Инициативу в “накачке” у меня тут же перехватывает Клаймич. Григорий Давыдович говорит долго, но убедительно. Вспоминает Савой, приключения в Италии.

- Да, мы заговоренные - делает нужный вывод Коля - нас ничего не берет!

- Именно! - соглашается директор - А теперь гримироваться, и на сцену! Весь мир на нас смотрит.

…В результате последний концерт тоже проходит неплохо. Несколько раз бисируем, безо всякой опаски вплотную подходя к публике.

Но сразу после выступления, меня ловит хмурый резидент и везет в недавно открытое здесь консульство.

- Владимир Петрович! - я вытираюсь прихваченным из гримерки полотенцем в консульской машине - Неужели нельзя было дать мне время переодеться?!

- Москва торопит, Витя.

- Как там Коростылев? - интересуюсь я, стаскивая влажный от пота пиджак

- Жив. Уже очнулся - вздыхает резидент - Ну и лось он у тебя. Ударило током, а ему хоть бы хны!

- Ни хрена себе: хоть бы хны! - возмущаюсь я - Да у него сердце остановилось!