Режим гения. Распорядок дня великих людей

Во время выставки Абрамович придерживалась следующего графика: вставала в 6.30, принимала ванну, а в семь утра в последний раз пила воду. Потом она завтракала чечевицей с рисом и чашкой черного чая. В девять за Абрамович, ее помощницей и фотографом прибывал автомобиль из музея. Они приезжали примерно к 9.30, за час до открытия, и Абрамович переодевалась в «сценический костюм», четыре раза успевала наведаться в туалет, чтобы полностью освободить мочевой пузырь. Затем она проводила черту на стене – за вчерашний отработанный день – и 15 минут сидела одна в тишине, дожидаясь первых посетителей.

Через семь – а в пятницу через десять часов – музей закрывался, и Абрамович возвращалась домой, ужинала чечевицей или какими-нибудь зерновыми, съедала легкий овощной суп-консоме. С этого момента она принималась пить воду, в десять вечера укладывалась спать, но каждые 45 минут просыпалась, чтобы выпить воды.

Она не отвечала на звонки и не заглядывала в электронную почту. «Я полностью обрубила все коммуникации, – рассказывала она. – Я ни с кем не говорила за исключением охраны музея, куратора и моей помощницы, а также фотографа. Ни звонков, ни болтовни, ни встреч, ни интервью. Ничего. Все остановилось».

Это характерно для ее манеры работать. Когда Абрамович загорается новой идеей, эта идея полностью поглощает всю ее жизнь. «Это физическое ощущение, – говорит она. – Где-то в животе. Я становлюсь одержимой и больше ни о чем не могу думать».

Однако осуществив свой замысел, она иной раз годами отдыхает, пока ее не осенит новая всепоглощающая идея. В промежутке между приступами вдохновения Абрамович трудится в студии и занимается более обыденными обязанностями публичного человека (согласно ее подсчетам, она получает 100–150 посланий по электронной почте ежедневно). Праздной ее не назовешь, однако необходимости в той жестокой дисциплине, какой требует подготовка к выступлению, Марина в «промежуточные периоды» не видит, и ей кажется, что эта пора ее жизни скучновата по сравнению с интенсивностью перформанса.

«Обычная жизнь ничего не меняет, – говорит она. – Но перформанс преображает меня полностью, потому что там я ставлю себе такие сложные задачи, каких никогда не пытаюсь осуществить в обычной жизни».

Твайла Тарп [148] (род. 1941)

Вот уж кто специалист по составлению расписаний. Известный хореограф опубликовала в 2003 г. книгу «Привычка к творчеству» – как раз о необходимости выработать устойчивые навыки работы, чтобы стать продуктивным, добиться творческих успехов и избежать ступоров и тупиков. Сама она живет – что неудивительно – в строжайшем режиме.

«Каждый день начинается с раз навсегда установленного ритуала: я встаю в 5.30, надеваю тренировочный костюм, гетры, спортивную фуфайку, шляпу. Выхожу из дома на Манхэттене, останавливаю такси и прошу отвезти меня в тренажерный зал Pumping Iron на углу 91-й улицы и Первой авеню. Два часа я занимаюсь.

Когда я говорю о ритуале, я имею в виду не растяжки и поднимание тяжестей, чем я каждое утро занимаюсь в зале. Мой ритуал – такси. В тот момент, когда я называю водителю адрес, дело сделано».

Вставая каждое утро в одно и то же время и садясь в такси, Твайла избавляет себя от вопроса, настроена ли она нынче работать на тренажерах. Одним ритуалом больше – одной проблемой меньше. Кроме того, «приятно напомнить себе, что я поступаю правильно». И это такси в 5.30 – лишь одно из многих звеньев скованной ею цепи. Далее в той же книге Твайла рассказывает:

«Пробуждение, тренировка, быстрый душ, завтрак из белков трех сваренных вкрутую яиц и чашки кофе, час на утренние звонки и переписку, два часа одинокой работы и продумывания новых идей у себя в студии, репетиции с труппой, возвращение домой ближе к вечеру, снова рабочие вопросы, ранний ужин и несколько часов спокойного чтения. Таков каждый мой день, всегда. Жизнь танцора состоит из повторов».

Конечно, это расписание не оставляет места для светской жизни. «Это решительно антиобщественная схема, – пишет она. – Зато на пользу творчеству». Ежедневной творческой активностью Твайла дорожит превыше всего. «Творческая жизнь подпитывает нас, как еда, любовь или вера».