Режиссер Советского Союза 6 (СИ)

Алексей Анатольевич возжелал солянку, котлету по-киевски с гарниром из жареной картошки, витаминный салат, пару бутербродов с красной икрой и кофе. За всё с меня взяли чуть больше рубля, чем повергли в самый настоящий шок. Даже с учётом того, что кофе оказался растворимым, коммунизм для отдельно взятых людей явно наступил.

Только я принялся за аппетитно пахнущее первое, как в помещения залетела секретарь. Картина явления мадам народу получилась эпическая. В такт её быстрым шагам колыхалась монументальная грудь, грозя нокаутировать их обладательницу ударом в подбородок. Кстати, бёдра дамочки являлась отдельным разговором. Думаю, что натурщицы Кустодиева и Рубенса удавились бы от зависти, глядя на эту телесную роскошь.

— Товарищ, Мещерский! — возмущённо, но с некой ноткой театральности воскликнула секретарь, — Вы поступили некрасиво и показали крайнюю степень невоспитанности! Сергей Александрович был занят, у него в кабинете находится заведующий Отделом культуры ЦК! И товарищ Козловский приехал именно по-вашему вопросу.

Угу. Здесь ещё и мой непотопляемый тёзка, креатура мракобеса Суслова. Чую, что ждёт Лёшу очередной раунд казуистики от лицемера восьмидесятого уровня. Это я правильно решил покушать, дабы не слушать бред на голодный желудок.

— Чего вы сидите? Вас же ждут! — мадам действительно не могла понять, что кому-то плевать на её начальника. А на Козловского вдвойне.

— Не мешайте мне обедать, пожалуйста, — беру с блюдца кусочек хлеба, — У меня по расписанию обед. Я и так потерял более получаса из-за напрасного ожидания. Вот вы в восемнадцать часов пойдёте домой. А мне придётся доделать все дела, и только после этого позволено закончить рабочий день. Передайте Сергею Александровичу, что я буду через двадцать минут.

Вслед уходящему секретарю с каким-то щенячьим восторгом смотрел субтильный на вид мужчина в приличном костюме. Крутые бёдра, колышущиеся в такт шагам, смотрелись не хуже груди. Однако, каких только ценителей женских прелестей не встретишь. Благо, что у меня немного иные вкусы.

— Признайтесь, Алексей Анатольевич, вы делаете это специально? Возможно, всё идёт от неверного понимания ситуации и ложного осознания вседозволенности? Так мы быстро развеем ваши заблуждения. Некоторым товарищам пора напомнить, что безнаказанных и незаменимых у нас нет.

Смирнов старался говорить спокойно и даже доброжелательно, но это, если не смотреть в его глаза. За массивными очками в роговой оправе плескалась тщательно сдерживаемая злоба. Козловский сидел за гостевым столом напротив меня и излучал абсолютное спокойствие. Этот деятель явно хорошенько настроил хозяина кабинета против строптивого режиссёра, тут ещё я помог своим демонстративным актом неповиновения. Ну не принято такое поведение среди советской бюрократии, живущей по своим сводам правил. И подобные демарши воспринимаются номенклатурой весьма болезненно. Кстати, про мой поход на обед, Смирнов не сказал ни слова. У нас оказалась более интересная тема для обсуждения. Но должный и абсолютно негативный настрой я ему создал.

— Можно без загадок и общих фраз? Мы снова теряем время.

Начальник сектора опять сдержался, сделал небольшую паузу, пытаясь привести нервы в порядок, и начал.

— Объясните, как в СССР должны реагировать на ваши странные высказывания зарубежным журналистам? Это глупость, провокация, откровенная антисоветчина или неверный перевод? — выдав последнюю фразу, Смирнов позволил себе эмоции и презрительно усмехнулся.

Подобной оперативности от товарищей я не ожидал. Ведь интервью вышло две недели назад, а меня уже вызвали на ковёр. Вернее, пока у нас предварительные слушания.

— Что вас конкретно не устраивает в моём интервью? Для понимания ситуации — издание «ESQUIRE» пишет больше о культуре, искусстве, моде и бизнесе, в меньшей степени затрагивается политика. Никаких секретов я точно не выдал. А в остальном это была обычная беседа.

Смирнов открыл папку, где я увидел журнал, поверх которого скрепкой было прикреплено два листка бумаги с мелким машинописным текстом. Явно перевод и с указанием страницы. Я сильно удивлюсь, если заведующий сектором владеет каким-нибудь иностранным языком. Но есть исключение из правил в лице сидящего напротив Козловского, который должен знать как минимум французский. У аристократов, в отличие от всякого быдла, с образованием всё в порядке.

— На вопрос о наличии товарного дефицита в СССР вы ответили, что он действительно существует.

Оба чиновника уставились на меня, будто я выдал американцам государственную тайну или признался в том, что пописал на мавзолей Ленина.