Режиссер Советского Союза 6 (СИ)

А ещё вспомнилось, что я не первый, кто удосужился подобной чести. В своё время на товарищеских судах побывали Марк Бернес, Борис Андреев, Пётр Алейников и Татьяна Окуневская, где их предавали обструкции и клеймили за недостойное поведение. Последняя вообще отмотала немалый срок, но исключить из Союза её хотели уже в шестидесятые, после отсидки в лагерях. Вернее, сначала её приняли обратно, а затем решили опять убрать. Неугомонная и любвеобильная мадам опять чего-то натворила, но сумела оправдаться. Был случай с режиссёром Слесаренко, который сел из-за гибели на съёмках актрисы. Естественно, коллеги не оставили человека в беде и вышвырнули его из СК. Серова рассказала мне ещё десяток подобный историй, так что мой случай не особо вопиющий.

Кстати, из моей группы поддержки в зале присутствует Валентина Васильевна, Пузик и Клушанцев. Желающих посетить суд было больше, но я сам попросил присутствовать только эту троицу. Скажем так — их суммарный авторитет превышает весь коллектив «Прогресса» вместе взятый.

Началось всё банально. Кулиджанов по бумажке начал зачитывать текст, я же спокойно сел с края первого ряда, пытаясь понять, о чём речь. Сначала председатель упомянул песню, клевещущую на советский строй и выставляющую СССР в невыгодном свете, что логично. Затем была жалоба какого-то товарища Карпоноса, которую прислали из ЦК и требовали незамедлительно рассмотреть. С трудом до меня дошло, что этот тот самый старый большевик, устроивший скандал на премьере.

Но с какого перепуга мне шьют хулиганку? Потом понял, что речь идёт о стычке с группой приставших к нашим девушкам. Оказывается, эти ухари написали заявление, что их оскорбили и унизили у входа в ресторан. Милиция ход делу давать не стала, но отправила письмо в СК, где указала, что сотрудники ТО «Прогресс» во главе со своим директором вели себя вызывающе, цеплялись к прохожим и провоцировали драку, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Это не совсем здоровая ситуация, так как МВД часто оправляет подобные дела в трудовые коллективы и оттуда его могут спокойно передать в прокуратуру.

— Товарищи, — подводит итог своему монологу первый секретарь правления Союза кинематографистов, — Предлагаю рассмотреть три эпизода недостойного поведения нашего коллеги. Но хочу добавить, что на самом деле жалоб гораздо больше. Очень много советских граждан возмущено оскорблениям, которым Анатолий Мещерский подверг заслуженного партийца и пенсионера Всесоюзного значения товарища Карпоноса Мирона Степановича. Предлагаю начать обсуждение с этого вопиющего случая. Есть ли у кого-то мнение на этот счёт?

Слово взял Добродеев, так как зал вёл себя инертно. Тут же дело двоякое. Можно сколько угодно ненавидеть коллегу, но никто не отменял корпоративную солидарность. Завтра поскользнуться можешь уже ты, и недоброжелатели точно припомнят этот грешок. Стукачей в СССР миллионы, но их никто не любит. Вот такой вот парадокс.

— Я считаю, что данный поступок выбивается за определение обычного хамства, — начал свою речь Борис Тихонович, — Мещерский не просто оскорбил пожилого человека, а пошёл далее. После того как ветеран представился, наш коллега позволил усомниться в заслугах товарища Карпоноса и высмеял их. Думаю, что подобное действо надо осудить и ходатайствовать о передаче дела в прокуратуру. Там должны дать юридическую оценку подобного позорного поступка. У меня всё.

Заявка достаточно мощная, особенно для начала суда. Зал так и застыл в недоумении. По идее, после положительного голосования, товарища Мещерского можно сразу отправлять в КПЗ, поставив крест на его карьере.

— Кто-то хочет высказаться? — произнёс не менее удивлённый Кулиджанов и, увидев вытянутую руку, вроде как выдохнул с облегчением, — Прошу вас, Валентина Васильевна.

Серова встала со своего места и повернулась боком к президиуму, чтобы видеть зал.