Режиссер Советского Союза

— Запретами вы ничего не добьётесь, — продолжаю гнуть свою линию, — Я же не предлагаю разрешить тиражировать фашизм, что-то человеконенавистническое, порнографию или какие-то извращения. Но человек должен иметь право писать про историю своей страны, декларировать странные стихи и даже рисовать идиотские картины. Когда он поймёт, что неинтересен широкой публике, то просто канет в лету. И самое главное спадёт искусственно созданный ажиотаж. Не удивлюсь, что он сознательно подогревается с Запада. Мы выбьем у них огромный пласт влияния на нашу молодёжь. Запретный плод всегда сладок, этим и пользуются буржуи. Так давайте разрешим им творить и выставляться. А разного рода шероховатости должны регулироваться уголовным кодексом. Если в стране запрещена порнография, то человек её распространяющий должен ответить по закону. Но подходить ко всему с точки зрения нынешнего поветрия, запретив всё непонятное — крайне опрометчиво. Мы можем создать целое поколение равнодушных людей, держащих фигу в кармане. Ведь люди понимают, что им искусственно не дают возможность узнать правду. Вопрос это глобальный, я вам набросал общие тезисы только про литераторов и художников. Моё предложение — возглавить процесс, но аккуратно, и зарабатывать на этом деньги для страны. Заодно снять напряжение в некоторой части общества, которое в будущем выльется в гораздо большие проблемы.

Пользуясь очередным затянувшимся молчанием, продолжаю.

— Тоже самое касается музыки. Зачем притеснять Высоцкого, если его слушает вся страна? Или тот же Окуджава, не может записать пластинку со своими песнями. Вот и будут такие авторы уходить в подполье, записываться на непонятных аппаратах, а пластинки пойдут через левых распространителей. А государство при этом станет терять деньги за непроданные записи. Но самое главное — это потеря умов людей, которые должны верить своей стране. Взять тех же Битлз и прочих Ролинг Стоунзов. Насколько я знаю, СССР не подписывал никаких документов по защите авторских прав. Так завалите вы магазины пластинками и катушками с мировыми группами. Зато вы сразу выбьете почву из-под ног всяких спекулянтов и особенно манипуляторов из-за рубежа. Понятно, что человек скотина неблагодарная и ему всегда будет мало. Ну так и над этим надо работать. Не стесняться и обсуждать животрепещущие темы. Я вот съездил в Минск и был просто очарован нашей молодёжью. Из них можно лепить кого угодно, лишь бы не испортить. Только если вы упустите момент, то и они через несколько лет будут держать фигу за спиной. Говорить будут то, что кому-то надо, а думать совершенно иное. Равнодушие общества — это страшный диагноз. Его надо лечить, как вариант через культурные мероприятия. Одно дело говорить о самом прогрессивном обществе и совсем другое доказать собственным гражданам на деле, что мы им являемся.

Фурцева далеко не дура. Назвать её какой-то уж жутко прогрессивной неверно, но мадам реально работала. Она сама пыталась в своё время брать под мягкий контроль разного рода молодёжные движения, вроде битников. И подходила к этому отнюдь не формально, давая поручения помощникам. Сама вникала в ситуацию, разговаривала с людьми и по итогам этого принимала решение. Я же полез со своими советами, потому что больно смотреть на весь этот идиотизм. Никто же не требует завтра свободы слова, которой в реальности не существует. Но зачем самим давать повод всяким вражинам раскачивать лодку и перехватывать влияние над собственной молодёжью?

— Ты понимаешь, что сейчас наговорил на полноценную статью? Ещё и меня под монастырь подведёшь.

— Могу произнести свою речь хоть Генсеку, но сомневаюсь, что он поймёт. У нас же всё хорошо и скоро наступит коммунизм.

Поняв, что я глумлюсь, Фурцева изменилась в лице. Мда, чего-то товарищ Мещерский перегнул.

— Вон! — прошипела Екатерина Алексеевна.

* * *

Товарищи в серых костюмах на выходе из министерства меня не встречали, поэтому я поехал на киностудию. Захожу в кабинет, а там сидит совершенно разобранная Пузик. Надо сказать, что если касается работы, то Оксана реально сильна. Это у неё видать от белорусских предков. Работает как робот и никогда не жалуется. Сам иногда от неё в шоке. Трудолюбивый народ наши белорусы.

— Ну и чего сидим? По кому скучаем? — начинаю издалека.

— Сергей сегодня сделал мне предложение, — как-то вяло ответила рыжая.

— Так совет вам и любовь! — произношу совершенно искренне.

Надо кого-то за пузырём послать или самому сбегать. Событие же знаковое. Не каждый день лучший друг женится. Но белорусский комсомол обломал мои порывы.

— Я взяла время на раздумье. Серёжа обиделся и ушёл. Но самое главное — мне стало понятно, что я его не люблю. А люблю я одного хамоватого и наглого подлеца, который плевать хотел на чувства других людей, ещё и издевается постоянно.

Взгляд васильковых глаз, устремлённых в сторону этого самого подлеца, не предполагал иных кандидатур. Как же всё сложно. А ведь это только начало.