Режиссер твоего завтра (СИ)

Хуже всего то, что я еле держалась. Желание слиться в поцелуе и обнять в ответ настойчиво вытесняло крик здравого рассудка. Тепло, трепещущее в груди, окончательно доказывало, что Мартину я не солгала. Это чувство было так похоже на то, что называют любовью.

Рома был явно не из тех, кто просто так сдаются. Его ловкие пальцы переместились на мои бока и внезапно защекотали — всплеск ярких и раздражающих ощущений заставил тело виться вьюнком и невольно раскрыть рот от смеха. В тот же момент настойчивый язык поспешил проникнуть в него, а пальцы перестали щекотать.

Что мне делать с этим засранцем? Какого черта он такой настырный?! Он хоть немного понимает, что разрывает мне сердце? Его руки крепче прижали меня, так что теперь я отчетливо чувствовала собой все рельефы его тела, на которые раньше смущалась смотреть.

А целовался он так, что я сходила с ума от удовольствия. Неловко, неумело ему отвечала. Когда я последний раз с кем-то целовалась? Кажется, уже забыла, как это делается… Он разочаруется во мне. Я всего лишь простая девчонка. Та, на которую не обратят внимание даже из-за внешности. И только поэтому даже не узнают, скучная я или похожа на куклу.

Мне необходимо это прекратить. Больше не могу. Глаза защипало от подступающих слез. Не хватало еще сейчас расплакаться.

Я обмякла в сильных руках, посылая к черту все чувства, переполняющие мое тело. Поцелуй замедлился, наполнился нежностью. Но Рома отстраняться не спешил. Он смаковал мои губы, чувственно и жадно. Я выбрала момент и со всей дури сцепила зубы на его нижней губе, снова пытаясь оттолкнуть от себя такое желанное тело.

Наконец-то. Он отступил. А я стала заново учиться дышать. И жить без его рук и поцелуев.

— Что ты себе позволяешь?! — выкрикнула. Предательские слезы покатились по щекам. Какое счастье, нас окружала непроглядная темень. Рома их не увидит.

После моего крика тишина по-особенному зазвенела в ушах. Ее нарушали лишь наше тяжелое дыхание и бешеный стук моего сердца. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услышала:

— Ты его любишь.

— Что? Нет!

— Пусть ты не осознаешь это. Но ты любишь его.

— Я не… — осеклась. Хотелось сказать: «Я не его люблю, а тебя. Вот только слишком боюсь разбиться…». Но лишь закусила губу, стараясь не всхлипывать. Дыхание подводило, оно сбилось и могло выдать меня в любую секунду.

Несколько тихих шагов, щелчок — и гостиную залил яркий свет. Я вмиг отвернулась, пряча лицо за распущенными волосами.

Снова повисла тишина. Рома смотрит на меня? Нестерпимое желание остаться наедине со своими слезами и спокойно выплакаться, бросило меня куда-то вперед, мимо комода, за угол, к какой-то двери. Лишь бы за ней оказался санузел или кладовка.

Я не успела дотянуться до позолоченной ручки. Рома поймал меня за запястье и повернул к себе. Лицо скрылось за спутанными прядями волос, и я ниже опустила голову, чтоб уж наверняка спрятать дорожки слез на щеках. Тело сотрясала настолько крупная дрожь, что я боялась — Рома почувствует ее через прикосновение к руке.

— Прости, слышишь? — его пальцы сильнее сжали запястье, будто желая обратить к сказанным словам больше моего внимания. — Я не хотел тебя обижать… Просто… Сиюминутное желание. В следующий раз я ему не поддамся.

Он хотел меня успокоить? Но теперь слезы окончательно прорвались, хлынули неудержимым ручьем. Их больше не скрыть. Я протерла глаза, громко хлюпнув носом. В голове творилась полная каша, и оправдать мое состояние не находилось слов.

— Ты чего это плачешь?!

Перед расплывшимся взором белела широкая грудь Ромы, обтянутая футболкой. Разрываясь между желанием прижаться к ней и вызвериться на ней, я выбрала последнее.

— Из-за тебя! — И замолотила слабым кулаком по его груди. Надолго меня не хватило — через несколько «ударов» рука скользнула вниз.

Видимо, мой ответ ввел Рому в замешательство. Потому что он застыл, умолк, а до меня в это время постепенно начало доходить, какие выводы он сейчас может сделать. Надо срочно спасать ситуацию. Из меня внезапно выплеснулся такой поток слов, что не остановишь:

— А все потому что меня никто не целовал четыре года, ясно? Вот такая я замухрышка! Заметил, наверно, да? Хотя мог бы и догадаться! А все почему? А потому что я не целуюсь с кем попало и просто так. Теперь неизвестно сколько мне придется выплакать слез, чтобы смыть с памяти твое сиюминутное желание. Хочешь, потешу твое эго? Да ты и сам наверняка знаешь, как влияешь на девушек… Мне понравилось, как ты целуешься. Но если тебе хоть немного жаль меня, не делай так больше. Пожалуйста…

Губы тряслись мелкой дрожью, предвещая новые ручьи слез. Щеки пылали от стыда — последние слова я додумалась сказать Роме прямо в лицо. Нахмуренное, озадаченное лицо. Подумает сейчас, вот истеричка…

Опуская взгляд, замерла на его губах. Нижняя припухла, кровь размазалась по коже. Наверно, болит. Жаль, у него нет дара и ранка будет медленно заживать.

— Значит, до меня тебя целовал только Мартин. Я поставил жирное пятно на воспоминаниях, которыми ты дорожишь?

Злость своей вспышкой ослепила меня. Даже слезы течь передумали.