Режиссер твоего завтра

Прозвучавшие слова заставили меня обернуться. Освещенный лучом мощного фонаря, Мартин уже стоял ко мне спиной с раскинутыми руками в примирительном жесте, Рома держал его на мушке. От белой футболки, перепачканной кровью и пылью, был оторван настолько большой кусок ткани, что из-под края выглядывала белоснежная широкая резинка боксеров и полоска подтянутого живота. Оторванный лоскут стянул левую руку Ромы чуть выше локтя и насквозь пропитался кровью.

Он ранен! Только мой взгляд зацепился за самодельную повязку, из головы напрочь вылетели слова Мартина. Желание срочно помочь Роме подняло меня на ноги, но его грозный взгляд метнулся ко мне и прозвучал приказ:

— Алина, беги быстро к моей машине. Сейчас же!

— Хочешь, чтобы она ничего не узнала? Я считаю, она заслуживает правды. Сегодня я с ней был предельно честным. Не так ли? — Мартин обернулся ко мне с дьявольской ухмылкой. — Рома, расскажи ей, как ты сделал ту надпись на стене. Кстати, идея сломать телефон была его. Как и тот способ, как заманить тебя в парк аттракционов.

Меня медленно накрывало удушливым туманом разочарования. Рома ничего не отрицал. Он смотрел то мне, то Мартину в глаза, растерянный, но упрямый.

— А когда ты отвернулась от киоска с газетами, именно он вышел из-за угла и приставил к боку твоего брата дуло пистолета. Рома говорил, что лучше его никто не может похитить человека посреди улицы, кишащей людьми. За это идеальное похищение я щедро ему заплатил.

— Заткнись! — рявкнул Рома, и его рука с пистолетом дрогнула. Глубокие тени, прятавшиеся от луча фонаря, колыхнулись. — Еще одно слово — и я тебя прикончу к чертям собачьим!

Вот, значит, какие деньги он тратил на меня! Деньги, которые заплатил Мартин за похищение моего брата! Хотелось вмиг сорвать с себя эти дорогие шмотки и растоптать их. А после бросить грязные тряпки ему в лицо. И хватало же у него наглости столько времени водить меня за нос!

— Я ведь главного не сказал, — говорил Мартин Роме наигранно дружелюбным голосом. — Не поблагодарил тебя, друг, за то, что ты помог мне найти смертников. Без твоей помощи мне не удалось бы создать настолько потрясающие и кровавые аварии.

Казалось, внутри меня отмирала душа. Я была права: они одинаковы. Оба мерзавцы, дикие псы, которые сначала вдвоем терзали игрушку, а теперь решили за нее подраться. Мне даже стало жаль, что Мартин не успел достать пистолет, рукоять которого торчала из-за пояса. В тот момент, когда мой взгляд задержался на ней, ко мне пришла безумная идея. Я ведь хочу забрать Рафа и укатить с ним за край света. Ничего мне больше не нужно. Что, если…

— Алина, уходи. Мои друзья, скорее всего, уже освободили твоего брата.

Вместо того чтобы развернуться и броситься в темноту коридора к свободе, я шагнула вперед. Глаза Ромы, остекленевшие от злости, расширились. Мартин не видел, как я медленно подкрадывалась к нему со спины, надеясь быстро выхватить из-за пояса пистолет и лишь после этого броситься опрометью навстречу свободе. Пусть стрелять не умею, но об этом ведь никто не знает.

Только я прикоснулась к черной рукоятке, как Мартин резко развернулся, и за миг до того, как успел бы сам достать пистолет и притянуть меня к себе, Рома выстрелил.

Вместе с тем, как вылетела пуля, мое сердце замерло. Мартин содрогнулся, издав сдавленный хрип. Широко распахнутые черные глаза невидящим взглядом уставились на меня, а секундой позже закрылись. Мартин рухнул на пол, словно подкошенный. Несмотря на то что я его ненавидела, не могла бросить умирать… Хотя должна бы!

Присела на корточки и трясущимися руками распахнула полы пиджака, чтобы увидеть, куда угодила пуля. Потоки слез застилали взор, мысли в голове путались. Конечно, он заслуживает наказания, но не такого.

Черт, что я делаю… Пуля врезалась со спины, навылет не прошла, рубашка чистая. Надо перевернуть его на спину, но сначала вызвать скорую. Телефон так до сих пор у меня и не появился, поэтому я подняла взгляд к Роме.

Он уже стоял рядом и подавал мне раненую руку, а здоровой светил фонарем в темноту коридора.

— Вызови скорую, — попросила, потянувшись пальцами к шее Мартина, чтобы нащупать пульс.

— Мы уходим.

Не дав возможности противоречить, он насильно оттащил меня от лежавшего без сознания Мартина, из-под которого уже расходилась лужа крови.

— Ему нужно помочь! Отпусти! — выкрикнула в лицо Роме, вырывая их крепкой хватки свой локоть.

— Он не умрет. Нам нужно уйти прежде, чем он очнется.

Желание сопротивляться вмиг испарилось. На смену ему пришла ледяная дрожь — будто сама смерть вздохнула у моего затылка. Все потому, что перед внутренним взором нарисовалась чудовищная картина: как Мартин раскрывает глаза, которые кажутся еще чернее на бледном лице, поднимается из лужи крови, выплевывает пулю, обтряхивает полы пиджака и с разъяренным видом бросается вслед за нами.