Резиденция. Тайная жизнь Белого дома

Выдержать натиск СМИ было непросто, но Принс находила утешение в своей вере. «Молила Бога вразумить и простить меня, если я сделала что-то дурное. И, наверное, поэтому милостивый Боже наградил меня доброй жизнью, которой я с той поры и живу. Это ведь только по милости Божьей заключенная может попасть из тюрьмы в губернаторскую резиденцию и сблизиться с семьей губернатора».

Но все было не так просто и в самом Белом доме. Принс было трудно обзаводиться друзьями из числа работников резиденции, которые видели в ней постороннего человека, да еще и с сомнительным прошлым. Некоторых возмущало, что ее привел с собой президент и она живет в собственной квартире на третьем этаже. Другие, по всей видимости, завидовали ее неформальным полномочиям – если Принс решала самостоятельно приготовить для президентской семьи ужин в южном стиле, она тут же распускала всех поваров по домам. Если Картеры были довольны, ей не было нужды придерживаться каких-либо правил. А Картеры ее любили. Как-то вечером, проходя мимо бассейна на южной стороне Западного крыла, она увидела в нем плавающую от бортика к бортику первую леди. «Давай сюда!» – крикнула ей миссис Картер. Но на Принс не было купальника. «Да прыгай так, в чем есть!» – веселилась первая леди. Так что Принс скинула туфли и плюхнулась в бассейн прямо в своей накрахмаленной белой униформе няни, после чего продемонстрировала первой леди, чему научилась на уроках плавания. (Эми обожала плавать и тоже стала брать уроки.) Принс говорит, что «тот вечер, когда мы с первой леди вдвоем плавали в бассейне», – ее лучшее воспоминание о времени, проведенном в Белом доме.

Между тем слухи множились и расползались, и некоторые из тогдашних работников всерьез считали Принс виновной в убийстве. «Это отличный способ избавиться от мужа!» – схохмил один из работников, даже не имея представления о том, что в убийстве мужа ее никто никогда не обвинял.

Принс описывает свое пребывание в резиденции несколько иначе. Она говорит, что роскошества жизни в Белом доме никак не влияли на нее. «Меня это нисколько не трогало». На самом деле в центре ее внимания была работа, а кроме того, она была озабочена обустройством жизни своих двоих сыновей после переезда из Атланты в Сьютлэнд – одну из рабочих окраин Вашингтона. Каждый вечер, закончив заниматься с Эми, Принс брала такси и ехала к своим мальчикам, за которыми днем присматривала сестра. Она помогала им делать уроки, приводила в порядок школьную форму и поздней ночью вновь ехала на такси в Белый дом, чтобы быть рядом с Эми утром, когда та проснется. Она никогда не просила Картеров поселить сыновей в резиденции, хотя ужасно скучала по ним.

«Мне и в голову не приходило жить с семьей под одной крышей в Белом доме. Я там работала. И поэтому могла позволить себе снять им отдельную квартиру поблизости». Для нее было важно разграничить свою работу и личную жизнь. «Закончив работу, я всегда могла поехать домой, к сыновьям», – говорит она.

Принс никогда не думала, что расовая принадлежность имеет в Белом доме какое-то серьезное значение, пока швейцар не сообщил ей нечто, заставившее ее возмутиться. «Я всегда следила за тем, чтобы мои дети были одеты опрятно», – говорит она. Но один из ее сыновей подрабатывал в теннисном клубе в Джорджтауне и иногда заходил к Принс в Белый дом прямо в теннисных шортах. В один прекрасный день к Принс обратился один из швейцаров: «Мэри, мне позвонили и сказали, что твои дети приходят сюда в каком-то тряпье. Но не волнуйся, это явная клевета. Я ни разу не видел твоих ребятишек одетыми неопрятно».

Для Принс это было двойное оскорбление – назвать ее чернокожих детишек затрапезно одетыми значило еще и намекнуть на то, что она плохо справляется со своими родительскими обязанностями. «Думаю, меня хотели скомпрометировать», – говорит она. Принс так и не выяснила, от кого именно исходила эта мелочная претензия. «Наверное, от кого-то, кому сильно претила мысль о том, что президент Картер вытащил меня из тюрьмы и привел работать в Белый дом».

Но Принс преодолела все это. Она достойно завершила свою работу в Белом доме и поддерживает теплые отношения с семьей, вызволившей ее из тюрьмы. Сейчас она живет всего в трех кварталах от дома Картеров в городе Плэйнс, штат Джорджия. Когда они в городе, она по-прежнему видится с ними чуть ли не ежедневно и присматривает уже за их внуками.

* * *

Швейцар Нелсон Пирс понимал, что у него проблема и ее надо решить незамедлительно.

Он начал работу в швейцарской в 1961 году, еще совсем молодым, и тогда его обязанности заключались в ведении личных дел работников обслуживающего персонала резиденции. В том числе это означало, что он видит, кто сколько получает. «Я был поражен зарплатами», – говорит он. Афроамериканцы зарабатывали значительно меньше, чем их белые коллеги.