Читаем Резиновая лодка (сборник) полностью

Невооруженным глазом заметно, что хорошая погода явно или косвенно несет признаки плохой. В то время, как праздный курортник наслаждается мягким солнцем, крестьянин за забором ждет дождя для будущего урожая, но слишком обильные осадки могут загубить труд земледельца.

Пушистый бархатный снег осыпает склоны на радость горнолыжникам и дороги на горе автомобилистам.

Человек издавна наблюдал за природой и любимым богам давал всепогодные таинственные имена: Зевс – громовержец, Эол – бог ветра, Нефела – богиня животворных туч… Хорошие и плохие боги дрались между собой и создавали климат. Для изучения климата строились институты. Если в одном институте становилось тесно двум одинаковым мыслям, создавался новый институт для размещения старых распухших мыслей. Они выглядели свежо и привлекательно в интерьере модной мебели.

Свободные полки усыхали без новых теорий. Человечество порадовалось открытием магнитного влияния солнечных протуберанцев на увеличение числа людей пьющих алкоголь во вторую пятницу каждого месяца. Солнечная активность так влияла на мужчин, что они впадали в двухдневный транс, из которого мог вывести огуречный рассол. Ученые-мужи на основании длины протуберанцев и статистики вытрезвителей доказали влияние погоды на склонность человека мужчины к спиртному. За новую теорию ученым повысили оклады, звания, вручили награды и предписали открыть филиалы института в городах с численностью населения более двух миллионов человек. Все остались довольны. Кроме сторожа Потапа, который охранял институт и боялся потерять свою работу, так как владел уникальной тайной. Он покинул свою жену, чтобы случайно во сне не выболтать секрет. Он знал, что всплеск протуберанцев возникает в момент выдачи зарплаты мужскому населению, которое бежит в винные лавки и подсознательно уменьшает дозу солнечной радиации.

Разговор о погоде в любой ситуации будет уместным и плавно подготовит слушателя к основной теме. Боб из своей берлоги полюбопытствовал:

– На улице выпал снег? – Он тонко намекал на внешний вид Гарика, который был покрыт тальком.

– На улице второй месяц лето, – сухо без восторга ответил Гарик.

– Я это предполагал, – дружелюбно сказал Боб.

На этом прелюдия о погоде закончилась, и Боб перешел к главной теме.

– Мы испытывали лодку, а плавать в мороз по льду неудобно.

Боб взглянул на вешалку, желая подключить к разговору молчаливого Сержа, но второго испытателя под ней не оказалось. Странные сомнения начали одолевать Боба, а вместе с ним слабая догадка исподтишка клюнула в одну из извилин черепной коробки и мыслью растеклась по капиллярам. Боб произнес:

– Кстати, ты можешь отпустить это, – он указал рукой на предмет, который Гарик обнимал и использовал для подстилки.

Царю зверей предложение понравилось. Он встряхнул гривой. Поднял пыль, как колдун с древнего фолианта для гадания, и вырос над свертком.

После непродолжительного исследования на дне развернутой лодки обнаружили тело. Оно напоминало человекообразную массу, которая упала с высоты Эвереста без парашюта. Голова страдальца была вывернута наружу, вымазана в собственных мозгах и сильно отличалась от фото в паспорте. С таким лицом в метро не пускают. Руки прижимали к груди кусочек эстафетной палочки. Боб определил, что палка когда-то составляла часть гарнитура мебели и принадлежала швабре.

После предварительной скорбной минуты молчания приступили к выносу тела. Гарик взял трофей за ноги, Боб взялся за широкоплечий торс. Тело понесли в комнату. Во время транспортировки Боб почувствовал теплое дыхание усопшего, а язык покойного слизывал мозги с собственной физиономии. Тело положили между диваном и пылесосом. Одежда жертвы была липкой, источала ванильный запах. Боб с удовольствием вдохнул приторные ароматы кондитерской промышленности. Они напомнили былые рекорды. Вторая минута молчания показалась Бобу лишней тратой времени. Личность человека не установлена. Боб взял со стола ложку и начал сцарапывать с лица незнакомца предполагаемые мозги и пробовать их на вкус.

Совместная трапеза – лучший способ решения любых проблем. Если мужчина голоден, не пытайтесь извлечь из его души семя добра. Оно будет плодить колючие кактусы и больно жалить иглами нежные подушечки пальцев. Сытость состригает колючки, сближает, греет и располагает к тихому воркованию. Сытые люди руководят партиями, участвуют в конкурсах красоты, посещают концерты и думают, как накормить голодного, чтобы он стал товарищем. Сытые люди придумали чаепитие. Чашечка чая помогает собраться с мыслями. А когда мысли исчезают, можно отхлебнуть глоточек кипятка, и заполнить паузу естественным причмокиванием.

Гарик присоединился к трапезе. Как тонкий ценитель сладкого, он осторожно кончиком ложечки поддевал крем и тщательно облизывал свой столовый инструмент. Нижняя часть лица незнакомца была очищена, проступил волевой подбородок и плотно сжатые губы. Боб произнес:

– Я так и знал! Это Серж!

Гарик вытащил из левого глаза опознанного человека очередную порцию крема и с интересом спросил:

– Вы знакомы?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза