Читаем Резиновый бэби (сборник) полностью

Девушка с красивыми волосами сморщилась на секунду, но кивнула.

Соседка продолжила:

– Еще бы, прожить всю жизнь без матери! И отец у него... Говорят, руки на себя наложил... Кошмар... Какой все-таки несчастный молодой человек!.. А сестре объясните, что с ним связываться нехорошо... От него не знаешь, чего ждать...

– Шрам-то у него откуда?

– А кто его знает – он же бешеный, и гены, опять же...

– Да... Сестре все это нужно запретить. Я бы и минуты с ним не провела – страшно!

– Мы закончили? – Бабушка положила руки на стол.

Осень

Террасу у ресторана закрыли. Свернули и убрали маркизы. Работал только небольшой зальчик внутри. Там, за столиком в углу, сидели – девушка с красивыми волосами и молодой человек со шрамом через скулу. Она была в шапке и нервно двумя пальцами мяла в руках сигарету.

– ...А вы знаете, дырка сильнее, чем плотность... Дырка всегда ее побеждает... Любое отверстие сильнее, чем перемычка... Это же очевидно. Я не могу объяснить вам точно физическую подоснову, но только доказательство по пуговице можно наблюдать... – Одной рукой она показала кольцо из большого и указательного пальцев, а другой как бы проткнула круг дважды. – Вот вы видите на ней отверстия – две дырки... Приближая ее к глазам, вы увидите, как дырки, вырастая, съедают перемычку... – Она поднесла руку почти к глазам. – А ведь что ей, например, запрещает вырасти и перекрыть дырки?.. Но это невозможно... Она слабее! А дырка – всегда сильнее!

Молодой человек с видимым напряжением следил за каждым ее жестом, мучительно пытаясь понять смысл...

Она смяла в пепельнице так и не прикуренную сигарету, опустила ладони на стол и побарабанила пальцами. Потом сняла шапку и встряхнула волосами.

– Я волосы подрезала, так как не могла этого не сделать. Но и все равно меня настоящую не видят. Видят эти закольцованные волосы! – Она нагнулась через стол и посмотрела молодому человеку прямо в глаза. – Что вы на них так смотрите? Я прямо чувствую, что меня сейчас вырвет! Кошмар какой!

Парень замер и почти не дышал, только по шее пробегал вверх и вниз острый кадык.

– Эти волосы, эти брови там!.. Для вас это все! Вам про внутри не интересно всем! Только волосы! Какой ужас!..

Она потрясла головой, и по волосам прокатилась сияющая волна. Парень невольно проследил за движением. Девушка закусила губу. Тут в зал вбежала сестра девушки, остановилась перед ними, сморщилась и заговорила, кривя рот:

– Ты же сама... Говорила, что нельзя... Что он... – Она развернулась и выскочила вон.

Парень со шрамом побежал за ней.

Девушка с красивыми волосами откинулась на спинку кресла и скрестила на груди руки.

– Боже ты мой, какие страсти!

Зима

Соседка тяжело наклонилась вперед, так что под ней заскрипел стул.

– Тихая такая была... Бабка ваша... И померла тихо... Ведь все к ней ходили... Да... Я помню. Вы, девчонки, теперь совсем одни. Да... Вот так... Вещи, те, что остались... Я свезу... Если вам, конечно, ничего из этого... – Она замолчала. – Вот тут живешь-живешь... А на поверку-то и не нужен никому. У меня же вот тоже дочь есть. А я своей дочери совсем и не нужна! А что... Она у меня все сама решает... И денег там... Ну зачем я ей... Все... Не нужна.

Напротив нее на диванчике вплотную друг к другу сидели по порядку – девушка с красивыми волосами, но уже без волос, с гладкой лысой головой, ее сестра и все тот же взъерошенный молодой человек со шрамом. Неожиданно замигала лампа.

– Опять они с электричеством что-то такое делают... – Сестра поправила шерстяную кофту на больших пуговицах.

Соседка достала из кармана носовой платок, вытерла губы, нос, а потом им же стала смахивать со стола невидимые крошки. Оглянулась на диван. Вздохнула, посмотрела на девушку без волос. Беззвучно зашевелила губами. Еще раз вытерла платком нос.

– Боже, где же ваши волосы распрекрасные!.. Зачем?.. Невероятно!.. Что вы с собой сделали...

Девушка, у которой раньше были красивые волосы, отвернулась, парень сложил на груди руки, а сестра принялась ковырять заусенец на большом пальце правой руки.

– А впрочем, у вас форма головы красивая. Вам можно и без волос. Есть в этом элегантность некоторая. Удивительно... У некоторых даже в форме головы есть такой шарм. Как это говорят... Можно любоваться и любоваться...

Девушка зажала ладонями уши. Парень со шрамом стал методично стучать ботинком по ножке стола. Взял в руки ладони сестры – та благодарно улыбнулась.

Весна

Тощий официант расставлял мебель на террасе, которую наконец открыли. Мимо по пляжу, тяжело вытаскивая из песка ноги, шла соседка. Она прикрыла от солнца одутловатое лицо и помахала официанту рукой:

– Еще одна зима, господи, как время летит... – Она остановилась, увязая в песке. – Какой-то год нынче ужасный, високосный, что ли?.. Видели, здесь молодая девушка все ходила, она и у вас тут сидела... Я помню... Волосы у нее еще были... Необыкновенные!.. Помните?..

Официант, повернувшись, смотрел на нее тоже из-под руки. Отрицательно покачал головой.

Перейти на страницу:

Все книги серии Высокое чтиво

Резиновый бэби (сборник)
Резиновый бэби (сборник)

Когда-то давным-давно родилась совсем не у рыжих родителей рыжая девочка. С самого раннего детства ей казалось, что она какая-то специальная. И еще ей казалось, что весь мир ее за это не любит и смеется над ней. Она хотела быть актрисой, но это было невозможно, потому что невозможно же быть актрисой с таким цветом волос и веснушками во все щеки. Однажды эта рыжая девочка увидела, как рисует художник. На бумаге, которая только что была абсолютно белой, вдруг, за несколько секунд, ниоткуда, из тонкой серебряной карандашной линии, появлялся новый мир. И тогда рыжая девочка подумала, что стать художником тоже волшебно, можно делать бумагу живой. Рыжая девочка стала рисовать, и постепенно люди стали хвалить ее за картины и рисунки. Похвалы нравились, но рисование со временем перестало приносить радость – ей стало казаться, что картины делают ее фантазии плоскими. Из трехмерных идей появлялись двухмерные вещи. И тогда эта рыжая девочка (к этому времени уже ставшая мамой рыжего мальчика), стала писать истории, и это занятие ей очень-очень понравилось. И нравится до сих пор. Надеюсь, что хотя бы некоторые истории, написанные рыжей девочкой, порадуют и вас, мои дорогие рыжие и нерыжие читатели.

Жужа Д. , Жужа Добрашкус

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Серп демонов и молот ведьм
Серп демонов и молот ведьм

Некоторым кажется, что черта, отделяющая тебя – просто инженера, всего лишь отбывателя дней, обожателя тихих снов, задумчивого изыскателя среди научных дебрей или иного труженика обычных путей – отделяющая от хоровода пройдох, шабаша хитрованов, камланий глянцевых профурсеток, жнецов чужого добра и карнавала прочей художественно крашеной нечисти – черта эта далека, там, где-то за горизонтом памяти и глаз. Это уже не так. Многие думают, что заборчик, возведенный наукой, житейским разумом, чувством самосохранения простого путешественника по неровным, кривым жизненным тропкам – заборчик этот вполне сохранит от колов околоточных надзирателей за «ндравственным», от удушающих объятий ортодоксов, от молота мосластых агрессоров-неучей. Думают, что все это далече, в «высотах» и «сферах», за горизонтом пройденного. Это совсем не так. Простая девушка, тихий работящий парень, скромный журналист или потерявшая счастье разведенка – все теперь между спорым серпом и молотом молчаливого Молоха.

Владимир Константинович Шибаев

Современные любовные романы / Романы

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Классическая проза / Проза