Резко повзрослевшие (СИ)

В Лаборатории всегда стоит резкий запах реагентов, трав, плесени и пыли. Но сейчас в воздухе витает легкий аромат свежей травы и… цитруса.

Хром медленно убирает ладони, поднимает взгляд и аккуратно оглядывается. Видит молодую девушку, лежащую рядом без сознания. Длинные каштановые волосы рассыпаны по полу, челка прикрывает спокойное лицо. До ужаса знакомая желтая футболка задрана и оголяет плоский живот, надпись на неизвестном ему языке растянута на груди. Джинсы сильно обтягивают стройные длинные ноги, и, кажется, что они вот-вот от напряжения пойдут по швам.

Хром, глухо постанывая, тихонечко встает, подходит ближе и присаживается на колени. Слышит треск ткани, но не обращает внимания. Наклоняется и тянет руку к лицу девушки. Убирает локоны с лица и застывает.

Такие знакомые пухлые детские черты лица преобразились в строгие и утонченные. Губы приоткрыты, виднеется ровный ряд белых зубов и розовый язычок. Длинные черные ресницы трепещут, густые брови медленно сходятся на переносице. Девушка презабавно морщит носик.

— Гадство, что произошло? — шепчет, хмурясь и убирая непослушный локон девушки за ушко.

Хром встает, подходит к столу. Вздыхает тяжело и протяжно. Стараясь преждевременно не смотреть на свое отражение, берет большое серебреное блюдо и поднимает его. И глухо стонет.

Два янтарных глаза смотрят потеряно, бегло разглядывают сильно отросшие черные волосы, поникшие уши, отсутствие пухлых щек и тонкой детской шеи.

На крепко сложенном теле нелепо растянута детского размера одежда. Кожаные ремешки на меховом воротнике, казалось, порвутся, как и не выдержат давление бриджи. Подошва от сандалий лежит под столом, а на стопах остались висеть фиолетовая ткань и бронзовые вставки.

Хром стоит и молча смотрит на отражение взрослого себя. И не находит сил материться.

За дверью слышится быстро приближающийся цокот каблуков.

Хром кладет блюдо на стол. Оглядывается, хватает сумку Сиджи, перебрасывает через плечо и запихивает листочек, лежащий на столе, себе в воротник.

Скрип дверной ручки.

Хром за талию хватает Сиджи, забрасывает ее на плечо и быстро скрывается за книжными шкафами.

— В Главном Штабе до омерзения скучно! — раздается писклявый женский голос. — Самые большие мероприятия — это дневная тренировка и пятничные посиделки в столовой! И то! Нам не разрешают, как следует надраться!

Хром аккуратно снимает с плеча Сиджи и прижимает к себе. Облокачивается о холодную стену. Удобнее кладет голову себе на грудь, зарывая пальцы в густые волосы. И тихонечко вздыхает.

— Знаешь, если хочешь надраться, то не ищи оправданий в лице злой и ужасной Мико, а просто иди и нажрись, как следует. Заебала ныть.

— Бла-бла-бла, я ничего не слышу.

— Идиотка.

Шелест бумаг и скрип пера.

Тихое дыхание Сиджи опаляет кожу.

— Фу, что здесь за тряпка?

— М-м? А, это я видела на той девчонке. Ну, которую все время гоняет Эзарэль. Она еще постоянно ошивается рядом с главами Гвардий.

— Ха! Столько времени уже в Гвардии, а все никак не может купить себе что-то нормальное. Видела в чем она ходит? Позор! Позор, да и только! Я б таким даже полы не мыла.

Вторая девушка молчит. Недолго. И затем мягко спрашивает:

— Ты уже все сделала, что нужно?

Слышится короткий стон, Сиджи тихонечко шевелит пальцами.

Хром, вылупив глаза, сильнее прижимает голову к груди, пытаясь заглушить звук. И шепчет:

— Прошу, тише.

— Хром? — глухо стонет Сиджи. — Что?..

Сиджи не договаривает и сильнее прислоняется лбом к груди Хрома. Судорожно дышит, вцепившись тонкими пальцами в плечи Хрома, и кривит рот в немом стоне.

Стук каблуков, скрип пера.

— Почти. Я почти переписала рецепт.

— Хорошо.

— А где твой парень купил тебе серьги? Все никак не могу спросить.

Хром крепче обхватывает Сиджи, позволяет острым ноготкам оставлять кровавые следы, а зубам вцепиться в атласную ткань. Хрому слишком легко удается удерживать Сиджи навесу. Слишком естественно.

— Ювелирщик приехал, продает свои украшения на рынке. Говорят, еще пару деньков побудет и вновь уедет.

— Надо бы забежать к нему. Хочу себе колечко.

— Забеги.

Девушки уходят, стуча каблучками и шурша длинными юбками. Скрипит дверь. И только после утихшего стука Хром тихонечко отстраняет Сиджи.

— Все хорошо? — спрашивает обеспокоенно, крепко держа чуть выше талии и ощущая пальцами ребра.

— А ты когда так вымахал? — Сиджи щурит свои серые глаза. — Ты на какой табурет встал, умник?

— Тебе все еще не хорошо…

— Мне просто замечательно.

Хром закатывает глаза.

— Давай, пошли. Тебе нужно присесть.

Сиджи тверже встает на ноги, делает первый шаг, чуть покачиваясь, но не отпускает Хрома. Она идет медленно, тяжело дыша, и бурчит что-то невнятное под нос.

Хром поддерживает и внимательно наблюдает за каждым движением.

— Прошу, — произносит тихо, пододвигая стул ближе.

Сиджи садиться, постанывая.

— Почему мне всегда так херово от твоих зелий?

— Не знаю, — шепчет, садясь на корточки и опуская голову. — Может, из-за того, что ты человек? Не привыкла к зельям?

Сиджи вздыхает, молчит. Смотрит мутным взглядом, чуть хмурясь, и кладет ладонь на макушку Хрома. И тормошит волосы.