Резня на "Могиле гиганта" (ЛП)

Боевые братья, стоявшие ближе всех к библиарию Спиридону, заметили, как тот сбился с шага и крепко сжал свой посох. Псайкер ощущал психическое воздействие тиранидов как никто другой на Мирале Прим. Корабли-ульи кричали, призывая своих детей восстать и завоевать этот мир. Поглотить его. Выводок за выводком, распространяясь со скоростью мысли по уже искалеченной поверхности планеты, импульс достигал сознания детей Кракена. Первобытные инстинкты проснулись и почти сразу взяли верх. Споровые капсулы распустили лепестки и выпустили струи грязеватой жидкости. Хитин покрылся трещинами. Мускулы, только недавно способные совершать лишь одно дергающее движение, выполнили свое предназначение и, взорвашись, прекратили свое существование. Гипер-развитые воины вывалились на поверхность, делая свои первые тяжелые вдохи воздуха. Психические синапсисы коллективного разума ксеносов защищали сами себя. В течение нескольких минут, периметровые сенсоры командного центра бастиона зарегистрировали движение и био-сигнатуры, заставившие офицеров управления вздрогнуть. Вскоре после этого повсюду стал раздаваться вой миллиардов нечеловеческих существ. И дети Кракены начали движение под небесами этого обреченного мира. Однако, Мирал Прим, не знал, что он уже обречен. Судьба решила дать небольшой шанс Косам Императора. Множество поколений племена мира смерти хватались за свои примитивные верования, связанные с огромным плоскогорьем «Моиглы гиганта». Эта планета, по своей природе, была решительно настроена сопротивляться любой внешней колонизации или поселению, и каждый, живущий на ней организм, представлял угрозу. И, соответственно, местное население состояло из грубых мужчин и женщин, находчивых и коварных, агрессивных и гордых. Поколениями они познавали свой родной мир. Их традиции и убеждения являлись продуктом постоянной борьбы за выживание, навыки и умения оттачивались бессчетным столетиями. Ксеносы рассматривали планету, исключительно как богатую добычу. Как бы иронично это не звучало, Мирал Прим также видел в них своего рода добычу. Вдоль всего экватора, далеко за пределами данных воинов Ордена и их боязливых слуг, засевших в Могиле, начиналась война на самом первобытном уровне. Стаи когтистых гиббонов Мирала бросались на термагаунтов и забивали их до смерти своими огромными кулаками, но их тут же разрубали маскирующиеся охотники, своими телесными крюками с ядом на конце.

Ползучие, членистоногие потрошители и крылатые, слепые черви с пастями, полными острых зубов, поглощали падающих тиранидов и мертвых птиц, а стервятники-падальщики подхватывали их быстро раздувавшиеся тела и уносили к своим гнездам на вершинах деревьев. Поверхность джунглей дрожала от тяжелых шагов крупных воинов-тиранидов, их хищное восприятие концентрировалось на монстрах, скользящих между их лапами. Ксеносы, атакованные из-под земли, не уступали количеством наземным акулам, которых вылавливали землеройки тиранидов. Но, постепенно, километр за километром, дети Кракена отвоевывали территорию с непоколебимой решимостью, разделяемой всеми организмами флота-улья. В последующие часы они охотились и уничтожали. Они кричали и убивали. Когда дневной жар усилился, чаша весов в этой невидимой войне стала склоняться в их пользу. Племена Мирала разумно не вмешивались в противостояние этих сил природы. Они отступили так тихо и быстро, как только могли, к их схронам среди валунов и плоскогорий, шепча молитвы духам, которые, по их мнению, могли защитить туземцев. В конце концов они поняли, что взгляд далекого гиганта-Императора отвернулся от них в этот день.

В то же время, стоящий на крепостном валу магистр Торкира сфокусировал взгляд на чаще обломанных деревьев у подножья «Могилы». Марево поднималось с голой скалы плоскогорья на другой стороне внешних врат и оборонительных траншей. За всем этим пролегала территория очищенная руками Ордена днями ранее. Поваленные стволы деревьев, не тронутые огнем прометия, потрескались под солнечными лучами, а обнаженная земля под ними быстро превращалась в пыль, которая превращалась в шипящий вихрь. Не под влиянием полуденного бриза, который был слишком слабым, чтобы создавать подобное, но взрывами мин.

Из вокса послышался голос сержанта Бримлоу, сопровождаемый потрескиванием.

- Как я и обещал, брат.

Торкира повернулся к Кулмонию, на лице застыл не заданный вопрос.

Командующий бастионом подался вперед, когда все взгляды присутствующих обратились на него.

- Он, хм…Он сказал, что мы услышим это даже здесь, - пробормотал он, соскабливая комок грязи с перчатки, - когда противник доберется до линии обороны.