Резня на Сухаревском рынке

Маша спустилась вниз по лестнице, подошла к двери и строго спросила:

– Кто там?

– Это Маша? – раздался из-за двери мужской голос.

Маша опешила. Что такое? Кто мог ее звать? Голос был незнаком.

– Что надо? – спросила она уже не так строго.

– С Михайла Фомичем беда! Попал под экипаж! Сильно расшибся!

Маша оцепенела. Она не могла понять, что ей говорят с той стороны двери.

– Открывайте скорее, надо его перенести! Мы его в пролетке привезли.

Человек с той стороны двери говорил с такой тревогой и напором, что Маша уже взялась за засов, но в последний момент остановилась. А вдруг это воры? Вдруг она сейчас откроет дверь, а они ее и схватят, свяжут, а дом обчистят?

– Скорее! Скорее! – заговорил мужской голос с той стороны двери. – Он кровью истекает!

А вдруг это правда? Вдруг дядя действительно попал под колеса экипажа и сейчас, переломанный, ждет, когда Маша откроет дверь. А она не открывает. Что же делать?

Внезапно она почувствовала, что кто-то стоит за ее спиной. Боже! Она забыла закрыть окно в спальне! Маша хотела обернуться, но крепкая мужская рука закрыла ей рот, а перед глазами качнулось острие ножа.

– Тихо, тихо, – сказал стоявший сзади, крепко прижимаясь к ней всем телом, – Вот так. Давай, открывай. И без шуточек, а то глазки я тебе выковырну. Поняла?

Ужас волной прошел по всему Машиному телу. Острие ножа приблизилось к правому глазу. Тогда она покорно подняла ставшую ватной руку, открыла замок и отперла засов. Дверь моментально отворилась, и внутрь шагнул коренастый налысо бритый мужик с цепкими темными глазами.

– Здорово, – сказал он, прикрывая за собой дверь. – Пошли наверх.

Стоявший сзади развернул девушку и подтолкнул ее в сторону лестницы, не отрывая своей руки от ее рта. Только на лестнице он убрал руку и приказал не кричать, а то зарежет. Маша кивнула и провела грабителей на второй этаж. Похоже, они имели точное представление о том, что все самое ценное Трегубов держал именно тут, а не в комнатах первого этажа. Это надо запомнить и рассказать дяде, когда он вернется. И еще – надо как можно подробнее запомнить лица и повадки этой парочки, чтобы потом передать их полиции. От этой мысли Маша даже немного успокоилась – она зацепилась за мысль о необходимости помочь дяде и полицейским, как падающий человек за ветку. На втором этаже Маша почти собралась и развернулась к грабителям.

– Вот тут моя комната, – сказала она, стараясь хорошо рассмотреть их лица. – Хотите, я тут посижу, чтобы вам не мешать?

Бритый ухмыльнулся.

– А что? Мысль! Рубчик! Поди с ней, посиди, а я пока слам приберу.

Сашка Рубчик толкнул Машу в комнату и закрыл за собой дверь. Сначала она просто стояла посреди комнаты, не понимая, что ей теперь делать. Сёмка присел на стул возле трюмо, положил нож в карман и теперь откровенно разглядывал девушку. У него было длинное некрасивое лицо и немного оттопыренная нижняя губа. Грязная соломенная челка закрывала правый глаз.

Маша судорожно пожала плечами и села на кровать – больше было некуда.

Рубчик скосил глаза на трюмо, посмотрелся в зеркало, пригладил челку, а потом взял в руки шкатулку.

– Не твое – не трожь! – сердито сказала девушка. Ей было страшно, но и маленькой красивой шкатулки было жаль. Может, если прикрикнуть на этого наглого парня, он присмиреет? Может, он только с виду такой… опасный?

– Ха! – сказал Рубчик, разглядывая шкатулку. – Было ваше, стало – наше. Я чё, сюда тебя стеречь пришел. А?

Маша прикусила губу. Прикрикнуть на грабителя оказалось не такой хорошей идеей.

– А? – рявкнул на нее Сёмка, ощерясь. Теперь он был похож на дикую собаку из ночного переулка, скалившую желтые клыки. – Чё? Ты чё думаешь, я тут с тобой цацкаться буду?

Он встал, сунул шкатулку в карман и медленно подошел к Маше. Та невольно отодвинулась к самой стенке, на которой висел истертый коврик с лебедями. Пружинная сетка под ней подалась вниз, и Маша, потеряв на миг равновесие, повалилась назад в паническом оцепенении перед двуногим зверем, одетым в штаны и коричневую рубаху с жилеткой. Мысль у нее была одна: сразу зарежет или…

Рубчик наклонился над ней, протянул руку и жесткими грязными пальцами взял за лицо, сдавив щеки.

– Чё ждешь? – спросил он, – Юбку-то задирай. Или тебе особое приглашение нужно?

Несколько секунд Маша просто смотрела на него круглыми от ужаса глазами. Звук ее дыхания сделался сиплым из-за крепкой хватки Сёмкиных пальцев. А он медленно свободной рукой начал расстегивать пряжку ремня.

– Давай-давай, – сказал он хрипло.

– Не надо! – промычала Маша. – Пожалуйста! Мне нельзя.

– Почему? – удивился молодой грабитель, развязывая тесемки штанов и слегка ослабляя хватку на лице девушки, чтобы она могла говорить.

– Не трогай меня! Будь человеком! Ты же человек, а? Ты хороший, добрый парень, ты не хочешь мне сделать больно, да? – зашептала Маша внезапно пересохшими губами.

Рубчик прищурился.

– Ты девка еще, что ли? – усмехнулся он. – Чё, береглась?

Маша судорожно несколько раз кивнула.

– Так это мы щас поправим, – ухмыльнулся Сёмка.