Резонанс

Дилан проснулся на диване, стряхнул разрывающую боль, что прошла за ним в реальность.

Хотя его плоть не была пробита, он не мог избавиться от ощущения, как пули пронзают кожу. Он сжался, ожидая, когда боль утихнет… отключит его… убьет его.

Он сейчас согласился бы на что угодно.

«Вся боль — состояние разума».

Он сжал складной нож, с трудом встал на ноги, выпрямил спину и попытался подавить боль.

Но вскоре от грома вдали он стиснул зубы и повернулся к окну, смотрел, как с кораллового неба падает град.

Ледяные частички сверкали в лучах солнца, дразнили его своим своевременным появлением.

За нескладной мелодией града Дилан уловил скрип. Он тут же развернулся и вытянул руку.

Нож полетел в другой конец квартиры и вонзился между глаз его портрета, что нарисовала Нив три года назад.

Он с опаской приблизился, увидел под портретом немного следов, таких же, как видел до этого, именно там, где должны были находиться ноги портрета, если бы у него было тело.

Дилан не знал, упустил ли эти следы при первом осмотре дома, или нарушитель, которого он считал ушедшим, оставался в квартире.

Опасаясь своей тени, он медленно вытянул руку и выдернул нож из портрета.

Он отвернулся от стены.

И ждал…

Глава 4

Случайность

Прошло около часа с момента, как Дилан оставил ее. Час состоял из рассеянной езды, потом она сидела в припаркованной машине и обдумывала встречу. Ей казалось, что она имеет право злиться, но не могла себя заставить.

Прошли годы, Дилан мог сильно измениться. Но тот, кого она знала, был без эгоизма.

Так почему он так с ней поступил? Разве он не хотел разобраться? Она чем — то оттолкнула его?

Нив недовольно выдохнула и вышла из машины. Все еще ощущая меланхолию, она заплатила за парковку и пошла к перекрестку.

А дальше лежал Гастаун: исторический район Ванкувера, одно из любимых мест Нив, где можно было скоротать время. Разные кафе, авангардные галереи, лавочки с сувенирами оживляли ряды кирпичных и бетонных зданий, и узловатые деревья круглый год купались в огнях, обрамляя мощеную дорогу.

Магия Гастауна была в его подлинности. Его истории. Он не первый раз успокаивал Нив в постоянно меняющемся мире стали и стекла.

Загорелся зеленый, и Нив сошла с тротуара и направилась в сердце района.

Коралловое небо медленно остывало, меняя оттенки, и она с предвкушением ждала, когда загорятся фонари.

Но тут что — то мелкое стукнуло по ее плечу.

Она попыталась увидеть, что это было, и где упало, но ее любопытство приглушил град, обрушившийся с неба.

Восторг и смех пропитали воздух, люди искали укрытия под крышами. Улыбающиеся посетители за столиками на улице прикрывали еду всем, что могли найти, дети размахивали ручками, когда кусочки льда целовали их пухлые щеки.

А потом, словно по волшебству, зажглись фонари, и град засверкал, будто с неба сыпались бриллианты.

Мир показался больше, чем минуту назад.

Какая приятная пауза в жизни.

Нив пришла к нужному месту и посмотрела на тускло озаренную галерею. Она прищурилась, прикрыла глаза руками, чтобы заслониться от света фонарей и фар.

«ЧТО?!».

Она помчалась к входу, поскользнулась но горсти льда. Она схватилась за ручку двери вовремя, повисла на ней, как кожура банана.

«Привлекательно».

Она подняла себя и забежала в галерею.

«О, нет, нет, нет», — она безумно озиралась. Тут словно побывал ураган. Инструменты и товары валялись как попало, слой опилок покрывал все вокруг.

В дальней части что — то громко звякнуло, и она вздрогнула. Казалось, кто — то выронил инструмент.

Готовая наказать, Нив пошла на звук, пригнулась под висящим куском полупрозрачного пластика, вошла в тусклую зону.

Перед ней на стремянке стоял юноша в белой майке и застиранных джинсах. Он собирался забить гвоздь в доску.

Нив посмотрела на включатель на стене рядом с собой, тряхнула головой и нажала на него.

Лампочка в 400 ватт включилась в дюйме от головы юного плотника. Он испугался, потерял равновесие и упал со стремянки на спину.

— О боже! — Нив бросилась на помощь. — Мне так жаль! Ты в порядке?!

Он простонал «что за дела?!» и перекатился на бок, принялся потирать спину.

— Мне очень — очень жаль! Твоя голова закрывала ее, — она указала на лампочку.

— О, и это моя вина? — он сдул волосы с лица и постарался встать на ноги.

— Да. Именно, — она пошутила, чтобы он повеселел, но он не повелся, а пошел прочь.

«Это я заслужила».

Нив пошла за ним из мастерской, настраивая себя извиняться. Но было все сложнее, ведь время шло, а он все шел, не глядя на нее.

Ожидая шанс, она смотрела, как он расчесывает пальцами волнистые волосы, их медовые корни контрастировали с платиновыми выгоревшими прядями. Он голым предплечьем вытер пот с виска, а потом принялся отряхивать опилки с джинсов.

Наконец, он повернулся к ней, их взгляды пересеклись, и ей словно снова было тринадцать. Его глаза были как чистая синева Мальдив с глубиной Марианской впадины.

Он был из тех, чье появление в комнате все замечали. Из тех, за кем всегда стояла очередь из девушек.