Резонанс

— Это странно, — она посмотрела на текст книги. — И он никогда не упоминал этого, когда вы говорили о твоих кошмарах?

— Думаю, он в тайне ненавидел разговоры о моих кошмарах. Но пытался сменить тему.

Нив понимала это. Гален и с ней сначала так себя вел.

— Почему, думаешь, он так делал? — спросила она.

— Понятия не имею. Может, думал, что я так пытаюсь привлечь внимание, — он пожал плечами. — И я перестал вообще упоминать их.

— Вряд ли он так думал. Ты не из таких, — она рассмеялась, чтобы развеселить его, но Дилан посмотрел на нее с тенью улыбки. — Но я понимаю, — она опустила голову.

— Что понимаешь?

— Почему ты перестал рассказывать о них. Как утомительно кричать в пустоту.

Нив пыталась отогнать мысли, но это была последняя капля: ее терапия в детстве, смерть Элли, странное поведение Галена…

— Нив, что происходит? — Дилан провел пальцами по ее волосам, заправил ониксовую вуаль за ухо Нив.

— Не знаю, почему он не… может, для тебя так станет хуже, — она вспомнила обещание Галену. Обещание, которое она тут же нарушит ради счастья Дилана.

И она верила, что так и есть.

— Вчера у нас был короткий сеанс, и он решил позвать меня в следующий раз к себе домой, чтобы мы могли…

— Домой? — Дилан улыбнулся с искренним удивлением.

— Да, — смущенно сказала она, показывая ему, что и ее удивило предложение Галена.

Повисла тишина.

— Круто, — Дилан теребил распускающиеся нити на дырах джинсов. — Ты идешь к нему?

— Я… как раз оттуда, — она подняла книгу.

σ

Нив и Дилан читали вступительную главу «Теории прорыва».

— Примерно о таком мы с ним говорили, — сказала она, когда Дилан добрался до конца. — Что ты думаешь?

— Не знаю… — пробубнил Дилан и откинулся на спинку дивана. — Это заманчиво.

— Ты в это веришь?

— В том — то и дело. Такое и не подделаешь.

— Интересно, как ему пришло это в голову?

Он много времени тратил на размышления о смысле жизни, — сказал он с оттенком сарказма.

— Вот бы это было правдой, — с тоской сказала Нив.

— Ты хочешь, чтобы это было правдой?

— Не знаю. Но было бы приятно знать, что есть другой Элли, который не прошел через все это.

Глаза защипало от упоминания его имени.

— Ох, прости, — она быстро вытерла глаза рукавом кардигана.

— Детка, — он обнял Нив рукой и поцеловал с любовью в висок. — Мне так жаль, что ты его потеряла, — прошептал он.

— Мы были бы друзьями, — сказала она. — Он бы подружился с тобой.

Дилан посмотрел на книгу, и она заметила номер странице в центре внизу.

«Пять…» — она нахмурилась, перевернула на страницу с тусклой решеткой, нарисованной карандашом. Наверху было двенадцать квадратных диаграмм, выполненных черными чернилами.

Дилан посмотрел на диаграммы.

На первой был черный квадрат, линия пересекала его по диагонали.

В нижнем углу, где начиналась линия, черная точка была подписана «рождение». В верхнем углу, где линия кончалась, значилось «смерть».

— Думаю, это двухмерное представление жизни человека, — пробормотала Нив и посмотрела на другие диаграммы.

На первый взгляд они казались одинаковыми. Но в них было важное отличие: хотя линия начиналась при рождении с левого нижнего угла, она заканчивалась в другой «смерти».

— Одно рождение, разные смерти, — прошептал Дилан.

Нив посмотрела на последнюю диаграмму, что собирала предыдущие: все одиннадцать линий лежали там, начинаясь из «рождения» и расходясь в стороны.

Это смутно напоминало веревку, которую Гален упоминал в разговоре.

— Теория прорыва о множестве измерений, — она размышляла вслух. — Последняя диаграмма может изображать возможные жизни человек.

— А эти пересечения? — Дилан указал на пару случаев, где линии пересекали друг друга.

Нив подняла книгу, разглядывая ближе.

Рядом с каждым пересечением была маленькая отметка «Р».

«Резонанс?».

Она опустила книгу на колени и посмотрела на страницу в поисках сноски с «Р». Вскоре она нашла у верхнего правого угла страницы формулу.

Ничего сложного. Символ, похожий на склоненную шесть, знак равенства и ноль.

«σ = 0?».

— Что это? — спросила она у Дилана.

— Это сигма, — Дилан указал на кривую шестерку, — восемнадцатая буква греческого алфавита. Ты это не учила?

— Учила, вроде, — Нив вспомнила, как списывала работы по математике в колледже перед занятием. — Это было давно.

— А еще это символ в математике, представляющий стандартное отклонение, — сказал Дилан.

— Измеряет, как сильно ты отклонился от среднего? — она прищурилась, медленно понимая все. — Ладно, но при чем тут множество реальностей?

Дилан постучал пальцем по формуле.

— Может, это отклонение от одной из прокси? Чем больше число, тем больше отличий между вами?

— И если сигма равна нулю, то ты со своей прокси почти идентичен?

— Если у тебя бесконечное множество прокси, то у тебя их миллиарды, и они почти идентичны с тобой. Думаю, формула означает что — то другое, — он посмотрел в пространство, размышляя.

Нив разглядывала его, ощущая ностальгию. Они словно были на одном из своих свиданий.

Дилан улыбнулся и повернулся на диване, чтобы лучше видеть Нив.