Резонанс

Задумался, заколебался, замешкался, и следующий удар Казимира выбил дубинку из руки, а не успел ещё поднять её и получил по рёбрам, аж перекосило всего. От благоразумной осторожности вмиг не осталось и следа, нестерпимо захотелось со всего маху приложиться по ухмыляющейся физиономии противника, едва сдержался.

Для начала следовало посильнее изгваздать рукоять в грязи, пока ещё она выглядела слишком чистой.

Мы обменялись быстрыми выпадами, и вновь я не активировал шокер, что было воспринято своеобразной капитуляцией. Казимир принялся мутузить меня изо всех сил, один из ударов пришёлся по пальцам, дубинка вылетела из руки и плюхнулась в лужу.

То, что надо!

Недалёкий дурачок весело заржал, а я, прежде чем поднять оружие, ещё и вдавил его рукоятью в грязь. Потом стряхнул воду, вернулся на площадку и уворачиваться от следующего замаха не стал, принял его на предплечье, чтобы миг спустя со всего маху приложить Казимира по голове.

Получай, тварь!

Разряд!

Ослепительно сверкнула мощная искра, крепыш повалился, будто подрубленное дерево, запахло горелыми волосами и вроде бы даже — опалённой кожей.

Вот это я дал…

Глава 3

Вырубленный электрическим разрядом Казимир распластался на земле, не подавая признаков жизни, и я растерялся, застыл на месте соляным столбом.

Инструктор вмиг оказался рядом, нащупал пульс и рявкнул:

— Ефрейтор, бегом в медсанчасть!

Федя даже не попытался никому это задание перепоручить, до того оказался ошеломлён случившимся, и сорвался с места, будто ужаленный. Сержант оглядел сгрудившихся вокруг курсантов и рыкнул:

— Вернуться к занятиям! — А после мимолётной заминки предупредил: — Шокеры не активировать!

Он выдернул из моей руки дубинку и оттянул заляпанную грязью пломбу, желая убедиться в её сохранности. Пробурчал что-то неразборчивое себе под нос и двинулся навстречу бежавшим к площадке медбратьям.

— Забирайте его!

Казимир к этому времени уже очнулся и даже начал ворочаться, его переложили на носилки и зафиксировали парой ремней. У меня тогда от сердца немного отлегло. Вроде, обошлось…

Остаток тренировки просидел на скамейке. На меня косились, но с обвинениями никто не лез, даже Федя с Борей. Они точно в случайность не поверили, но предпочли отмолчаться.

Дальше инструктор поручил мне отнести дубинки на склад, а вот испорченную не доверил, придержал её у себя и сдал кладовщику с рук на руки.

— Гляньте, Михаил Дмитриевич, — попросил он, рассказав о происшествии. — Придётся объяснительную писать, без официального заключения не обойтись.

Прапорщик обтёр рукоять дубинки ветошью, цокнул языком.

— Да что тут смотреть? Уронили в лужу, а тут щель, внутрь вода попала, ещё и грязь набилась, вот и перемкнуло контакты. Случайное совпадение погодных условий и криворукости курсантов.

— Заключение дадите?

— И охота только тебе эту бумажную волокиту разводить? Да это вообще не моё дело! Создавайте комиссию, назначайте ответственных…

Кладовщику определённо не хотелось копаться в потрохах трансформатора, но порадоваться такому его настрою я толком даже не успел.

— Так её чистить теперь или сразу на списание? — спросил сержант, и Михаил Дмитриевич явственно поскучнел.

— Ладно, гляну, — пообещал он без всякого воодушевления и попросил: — Мальца оставь, с ним заключение передам.

Александр Малыш глянул сверху вниз.

— Отсюда — сразу ко мне. Понял?

Я молча кивнул, но тут же поправился.

— Так точно!

— Иди-иди, Сашка! — отпустил сержанта кладовщик. — Никуда он не денется.

После прапорщик внимательно изучил пломбу, затем отложил увеличительное стекло и нацепил на переносицу пенсне.

— Ну-с, посмотрим.

Когда кусачки перекусили проволоку, по спине побежал холодок, и я понял, что осуществлённый мною план на деле далеко не столь идеален, каким представлялся поначалу. И ведь назад уже ничего не отыграть…

Грязи под крышкой оказалось не так уж и много, Михаил Дмитриевич взял щёточку и неожиданно уверенными движениями для человека, весь день напролёт дующего пиво, вычистил её на бумажный лист. Затем сунул внутрь пинцет и выудил комочек скомканной золотинки, оплавленный и вроде бы даже обгоревший.

— Знаешь, что это? — обратился он ко мне.

— Какой-то мусор? — высказал я очевидное в этой ситуации предположение.

— Мусор у тебя в голове, курсант, — сварливо заявил прапорщик. — А это свидетельство постороннего вмешательства в конструкцию трансформатора. Случайно фольга внутрь попасть никак не могла.

— Но почему…

— По кочану и по капусте! — отрезал Михаил Дмитриевич. — За старого пня, из ума выжившего, держишь?

— Никак нет, господин прапорщик! — вырвалось у меня.

Кладовщик какое-то время буравил недобрым взглядом, затем снял пенсне, поморщился и помассировал виски.

— Убить хотел?

Я ни в чём сознаваться не стал, но и в отказ не пошёл, лишь напомнил:

— На полной мощности трансформатор выдаёт напряжение, не опасное для жизни!

Прапорщик хватил себя ладонью по лбу.