Резонансы мужества

– Не знаю, наверное, можно. Пока он лежит в нашей больнице, точно, можно, – задумавшись, ответит полицейский.

Немного помолчали.

– А что было потом с «молнией»? – вернулся Сомов к сути самого происшествия.

– Ее видели несколько человек, когда она развернулась и полетела в сторону автоколонны, – продолжал старший лейтенант, – сторож сам видел, как «шаровуха» взорвалась, подлетев к памятнику.

– А что это за памятник, когда его поставили, кто? – все расспрашивал Григорий.

Ткаченко пока не мог ему ответить на все вопросы, но обещал позвонить, если что-то узнает. Напоследок он согласился проводить гостя в больницу к Судьину. В машине полицейского они обменялись телефонами.

В больнице их без каких-то проволочек пустили к пострадавшему. Видимо, персонал привык к визитам Ткаченко, и он не вызывал у них ни каких вопросов.

Участковый и Сомов в белых халатах вошли в палату. Судьин лежал на одной из трех кроватей, что стояли в просторном помещении. Он лежал на боку, повернувшись к окну, завешенному легкой казенной шторой. Было не понятно, спит Судьин или бодрствует.

Первым начал Ткаченко, на правах почти хозяина.

– Судьин, здравствуйте, – произнес он, остановившись в паре метров от больного, – Судьин, ты слышишь меня, – сказал он, как-то быстро теряя терпение.

– А, это вы? – узнал его Судьин, переворачиваясь на постели к пришедшим мужчинам, – здравствуйте. Сказав это, он медленно перевел взгляд с пришедшего полицейского на столичного гостя.

– Как себя чувствуете? – сразу понесся Ткаченко в профессиональный галоп.

Судьин промолчал. Это был мужчина средних лет. Его лицо выражало какую-то сосредоточенную тревожность, которую подчеркивали покрасневшие от слез глаза. Было понятно, что этот человек совсем недавно перенес какое-то серьезное испытание. Его одежда, а одет Сергей был в домашнюю футболку и спортивные брюки, были изрядно помяты от долгого лежания. Безучастным взглядом Судьин взглянул на пришедших и еще раз поздоровался.

– Здравствуйте.

Сомов сел на стул рядом с постелью. Ткаченко, не найдя взглядом второго стула, сел на одну из свободных кроватей, в голове у мужчины.

– Сергей, здравствуйте, – после небольшой паузы начал журналист, – меня зовут Григорий Сомов, я журналист из Москвы. Я могу задать Вам несколько вопросов?

Судьин безучастно смотрел в угол палаты. Не дождавшись ответа, Григорий начал.

– Что произошло у Вас дома вечером 17 июля? Вы помните? Вы можете говорить?

Было видно, что Судьин при первых упоминаниях дома, того злополучного дня глубоко задышал, его ноздри зашевелились. Задвигавшиеся плечи и грудь молодого человека выдавали накатывающуюся на него волну тревоги. Повернувшись на спину, закрыв лицо руками, он заплакал, сквозь слезы и всхлипывания произнеся:

– Нет, нет, нет! Я открыл ворота ада! Дьяв-о-о-ол.

Ткаченко взглядом дал понять, что последние дни это было привычным состоянием Сергея. Встав, полицейский, глядя на Судьина, направился к двери палаты. Коснувшись локтя немного опешившего корреспондента, он дал понять, что то ли свидание, то ли опрос подошли к концу.

– Вот так, все три или четыре раза. Сколько ни пробовали выспросить что-нибудь, все без толку, – не дожидаясь слов Сомова, произнес полицейский, выходя из больницы во двор.

– Вижу, – задумчиво произнес Григорий, – да, хорошо его зацепило. А можно увидеть, осмотреть его дом?

– Да, можно, в принципе, – согласился Ткаченко, – полчаса у меня еще есть. Я туда тебя отвезу.

Через несколько минут езды по дорогам раскаленного июльским солнцем города, они остановились в небольшом переулке перед старой, но аккуратной и ухоженной хатой.

– Вот тут он живет. Здесь же все и произошло, – уточнил Ткаченко, выходя из машины.

– Хозяйка, – крикнул он, открывая дощатую калитку на прочных и хорошо смазанных петлях, – хозяйка!

Ткаченко пришлось крикнуть еще пару раз, пока со стороны огорода мужчины услышали голос пожилой женщины.

– Иду, иду, – как могла, спешила к ним женщина в старом халатике с передником и с платком на голове.

– Здравствуйте, Зоя Ивановна, старший лейтенант Ткаченко, – по форме представился участковый, – как живы, здоровы?

– Здрасте, – произнесла женщина, вытирая руки о края передника, – я, курям травы задавала, – будто оправдываясь, проговорила хозяйка.

– Зоя Ивановна, мы только что вот с товарищем корреспондентом были у Сергея, – выдал Ткаченко.

Женщина, поджав губы, произнесла:

– Как он? Все еще плачет?

Сделав гримасу, Ткаченко молча кивнул головой. Мать Судьина краешком платка что-то вытерла на лице.

– Проходите в хату, – пригласила она гостей.

– Зоя Ивановна, покажите, где все произошло, – попросил Сомов хозяйку.

– Идемте.

Вслед за женщиной гости прошли за хату.

Во дворе стоял небольшое помещение, которое, видимо, было гаражом или мастерской. Рядом был виден ствол огромного грецкого ореха. Стол на кривых ногах, пара лавок и старый стул, стояли в тени, которую бросало на землю дерево. За гаражом была видна еще одна калитка на задний двор и огород.