Резус-фактор

Вскоре он уткнулся лопатками в шершавую поверхность бетонной стены и, дрожа, зажмурился.

– Да не-е-е-е… не может этого быть, – попытался уверенно сказать сам себе Саня. – Они дома, у них всё в порядке. Всё хорошо.

Сердце чуть ли не выскакивало из груди – так громко и дико оно билось. Нет-нет-нет, они живы! Санька преодолел слабость, поднялся на негнущихся ногах и снова подошёл ко второму гробу. Это точно его мать, вон у неё родинка рядом с левым глазом, а вот маленькая оспинка на щеке. Пухлые губы подёрнуты синевой, глаза, подведённые тенями, закрыты, кожа – белее снега. Кажется, что она спит. Вечным сном спит его мать!

– Как же так? – прошептал парень, внезапно проникаясь пониманием. – Как так?.. – Он провёл рукой по волосам матери, по её лицу и ощутил холод. Слезы навернулись на глаза. – Зачем? А?! – Сжатый до боли кулак изо всех сил ударил по стенке гроба. – Живи!

Глаза матери открылись. Она невидящим взглядом посмотрела на сына и потянула к нему худые бледные руки.

– Не-е-ет! – отскакивая, завопил Саня и в мгновение ока оказался у противоположной стены. Тем временем оживший труп принялся выбираться из гроба, раскидывая вокруг белые лепестки асфоделуса. Санька обвёл комнату глазами и с ужасом понял: он в западне! Проём в стене исчез, а путь к закрытой двери преграждали два гроба и мертвецы. Бежать некуда!

Мёртвая мать наконец поднялась и, покачиваясь, медленно двинулась к Саньке. Её руки с желтоватыми ногтями вытянулись в его сторону. А из другого гроба начала вставать бабушка. Парень закрыл глаза и судорожно задышал. Шарканье ног по кафелю усилилось. Он открыл глаза и увидел, как прямо из пола поднимаются другие тела: его отец, деды и другая бабушка, знакомые только по старым фотографиям, вот ещё кто-то, чью принадлежность к его предкам можно определить по характерным чертам лица. Пока Саня с дрожью старался вжаться или просочиться сквозь стену, трупы столпились вокруг него, выпучив стеклянные глаза, похожие на недоваренный белок. Мать и бабка ухватились за его плечи, источая смрад гниения, смешавшийся с запахом формалина. Они, ворочая похожими на ливерную колбасу языками, в один голос промямлили:

– Мы заберём тебя с собой…

И тут же к нему протянулись десятки вонючих скрюченных пальцев.

– Мы заберём тебя с собой!

Во рту появился привкус мокрой земли. Будто его снова, как в школе, ткнули лицом в клумбу. Санька понял, что больше не в состоянии выносить этого ужасного зрелища, и снова зажмурил глаза. Теперь он не видел, но продолжал ощущать на лице и руках холодные прикосновения, чувствовать, как мертвецы рвут на нём одежду, как пытаются добраться до самого сердца. Только ледяным пальцам трупов никак не удавалось прорваться сквозь кожу, и тогда трупы всей своей массой навалились на грудную клетку парня в надежде проломить её. Ему показалось, что он лежит в могиле, а на него разом высыпали грузовик земли. Боясь задохнуться, он набрал в лёгкие как можно больше воздуха и вдруг ощутил прилив сил. Вспомнились занятия ушу, где он учился каждым последующим движением наполнять организм живительной энергией. Вдох – выдох, давление на грудь только усилилось. Но сдаваться нельзя, иначе – смерть! Надо, словно плывущий по водной глади листок, тихо, не спеша расправить диафрагму плавным, уверенным вдохом, полной грудью! Каждый мускул стал наливаться силой и теплом!

Санька мысленно направил тепло, идущее от лёгких и сердца, в ладони. И с неимоверной силой выдохнул. Точнее, закричал так громко, насколько позволяли связки, одновременно оттолкнув руками прочь навалившуюся холодную массу то ли тел родственников, то ли земли. И о чудо! Раздался давящий на уши хлопок, и холод пропал. В следующее мгновение Саня закашлялся, почувствовав носом запах стройки, а на зубах скрипнул песок. Он открыл глаза, но тут же закрыл их. В комнате висело густое облако бетонной пыли. Тогда, щурясь, парень поспешил выйти из помещения.

На выходе Санька оглянулся. На стене, к которой он недавно прижимался спиной, красовался продавленный его телом силуэт, а под ним, на полу – кучка отвалившейся от бетона штукатурки. И цементная пыль, медленно танцуя в свете лампочки, одиноко болтающейся под потолком, оседала на длинном лабораторном столе и телефоне на нём, покрывала ровным слоем засыпанный мусором кафель. Никаких гробов и мёртвых родственников. Как ни странно, но его одежда оказалась целой и невредимой.

– Это сделал я? – продолжая откашливаться, спросил Санька сам у себя. – Офигеть!

Сплюнув на пол бетонную пыль, он подошёл к входной двери. Но штурвал запорного механизма не поворачивался, сколько бы парень не пытался его стронуть с места. Сердце вновь забилось как бешеное, ноги подкашивались, и Саня зашел в другую комнату. Там, прислонившись к стене, он медленно сполз на пол и уснул.

* * *

Дремлющего Саньку разбудил вновь зазвонивший телефон.

– Да кому же это неймётся?! – Он решительно схватил лежавший рядом осколок плитки и запустил им в аппарат. Тот сразу умолк. – Только уснул…