Резус-фактор

– Вы мне предлагаете самому её везти?

– Не сломаешься, довезёшь!

– Ну, знаешь! – крикнул кто-то, стоявший за спиной Милки, уже садившимся в машину конвоирам. – Вас, наёмников, в Зоне хватает! Можем и другим платить.

– Не можете, – в окно высунулась голова. – Договор подписан на год!

– Пошёл ты… – ругательство на чистом русском языке заглушил шум подъёмника.

И тут кресло с Милкой резко крутанули, да так, что её голова запрокинулась, и теперь она видела только потолок. Спустя некоторое время они остановились. Зашумел какой-то механизм, что-то сдвинулось с металлическим призвуком, послышался щелчок. Милену повезли дальше, и она заметила массивную дверь между подземным гаражом и основными помещениями.

Бетонные стены сменились глазурью кафельной плитки, уходящей под уклон. Длинные потолочные светильники горели через один. От скуки Милка начала их считать, но сбилась после третьего десятка. В голове вертелись вопросы: «Зачем? Куда? Кто? Для чего?».

Вновь остановились. Девушка услышала шум движущегося лифта. Потом – мягкий звук открывающихся дверей. Её завезли внутрь. Двери сомкнулись, кабина вздрогнула, пришла в движение и медленно поехала вниз. Через несколько секунд процесс повторился, и под колёсами Милкиного кресла снова застучали стыки между плитками. Ещё шаги, много шагов эхом закружилось вокруг. Какофония резко прекратилась, когда девушку завезли в ярко освещённую комнату с белым потолком и закрыли дверь. Затем без церемоний разрезали пластиковые наручники, причиняя ей при этом сильную боль, и поправили голову. Она хотела было огрызнуться, но язык до сих пор не слушался.

По мере того как глаза привыкали к яркому искусственному свету, Милена поняла, что находится в медицинском заведении. Об этом говорили ощущение стерильности, стойкий запах хлорки и высокий стеклянный шкаф с полками, заставленными сосудами с заспиртованными эмбрионами. Засмотревшись на них, Мила не сразу заметила хозяина кабинета, сидевшего за столом и заполняющего какие-то бумаги.

– И долго мне ждать? – не поднимая головы, произнёс он. – А, Калым?

– Ещё две минуты, – обыденным голосом ответили из-за её спины.

– Вы кто? – неожиданно даже для себя спросила Милка и, поняв, что язык ожил, тут же продолжила: – Зачем меня сюда привезли? Чего вам от меня надо?

– Надо же… – проговорил хозяин, игнорируя тон девушки и продолжая делать пометки. – И вам, здравствуйте, Милена Борисовна… Счастья вам и не болеть.

Мила опешила и, потеряв весь задор, откинула голову на кожаный подголовник кресла-каталки.

– Это так заметно? – тихо, с грустью спросила она.

– Хотите, чтобы не было заметно? – Он посмотрел на неё исподлобья, не отрывая ручки от бумаги.

– Э-э-э… в смысле?

– Разве не вы разыскивали меня давеча?

– Вы? – От мелькнувшей догадки она напряглась, словно пружина. – Это ты… со мной тогда по телефону! А потом… Ты… чтоб меня сюда…

– Хотите вылечиться? – обрывая словесный поток её крепких выражений, прямо спросил хозяин заведения. – Я могу это сделать.

На лице Милены застыла смесь радости и недоверия, но в глазах продолжал гореть огонь гнева. С одной стороны, с тех пор, как узнала о болезни, она мечтала стать здоровой любым способом. С другой стороны, можно ли доверять этому подозрительному «врачу»? И вообще, врач ли он?

– Вижу, вы пока не в состоянии принять решение, – кивнул доктор, положив ручку на бумаги перед собой. – Оно, собственно, и понятно. Нам с вами так и не довелось познакомиться. Какие могут быть разговоры у незнакомых людей… О погоде? О ситуации в мире? О болячках? – Он скрестил тонкие длинные пальцы с выпирающими костяшками. – Пожалуй… Но нам же нужно обсудить не просто вашу болезнь. Способ Лечения – вот основная тема разговора. Потому, разрешите представиться…

– Не надо… – сквозь зубы проговорила девушка. – А то лечить некому будет, если преставишься. Я знаю, кто ты… Доктор Жаров.

– Чувство юмора? Похвально, Милена Борисовна. Но давайте будем проще. Артём Константинович.

– Давайте без давайте! Мне ваши нежности до одного места! И что изменится, если я буду тебя звать Артёмом… или Айболитом? Это повлияет на моё выздоровление? – последнее слово она выговорила сквозь накатывающий кашель.

– Понимаю. – Доктор встал из-за стола и подошёл к маленькому стеклянному шкафчику. – Мне в очередной раз приходится извиняться за тех… Простите за выражение, бездарей, кои встретили вас за меня. Но других расторопных помощников так сложно найти…

Он повернулся и развёл в стороны руки, в которых держал шприц и ампулу.

– Теперь поискать придётся… – улыбнувшись уголками губ, произнесла Милена, сдерживаясь от очередной волны кашля.

– Не беспокойтесь, найду. Да. Евгения, конечно, жаль, хороший мог дантист из него получиться… А вот молчаливых водителей вообще найти невозможно. Как организовали Рубеж, люди перестали бояться власти… – Доктор выдавил из шприца воздух и подошёл к девушке.

– Что там?

– Начало вашего лечения. – Он занёс руку для укола, но остановился. – Если, конечно, вы не против.