Рябина для байкера - 3. Всё или ничего (СИ)

Я тоже мог бы уже давно умереть, как и любой из тех, кто был таким же, как я. Умереть, так и не узнав, что в этом злобном мире есть и что-то положительное, что-то выходящее за рамки привычных канонов. Может быть, я попал в число избранных, кто должен был познать, что есть противовес злу – и это любовь.

Однажды, во время одной из многочисленных войн, я встретил одного паренька. Он был из другого отряда, но волею случая мы оказались вместе в одном окопе. Прячась от ревущих снарядов, он то и дело плакал. Я смотрел на него со смесью раздражения, презрения и удивления, я не понимал, как можно плакать в принципе. И я спросил у него, что это за сопли, черт возьми. И он ответил мне: «Мне страшно. Страшно, что я сейчас умру и больше никогда не увижу свою жену. Я так сильно ее люблю…» И я рассмеялся так громко, что было слышно сквозь грохот картечи, и сказал ему: «Что за дикая чушь? Любишь?» Он кивнул и прокричал мне в ответ: «Моя бабушка говорила мне: Мужчина, чье сердце не обожгла любовь к женщине – лишь наполовину мужчина». И я снова рассмеялся и вскоре забыл про этого слюнтяя, пока не увидел его снова – пораженного в самое сердце, на краю окопа.

Но слова его бабушки почему-то крепко врезались в мою память. У меня самого не было бабушки, не было вообще никого, кто мог бы вдалбливать в мою голову какие-то прописные истины. Я был дитя улиц, и улица меня воспитала таким, какой я есть.

И если раньше любые упоминания о любви вызывали во мне только смех, то все изменилось после встречи с Санной.

Дело в том, что я привык жить с ощущением, что меня все ненавидят. Более того, я воспринимал это как единственное возможное ко мне отношение. Мне казалось, что ненависть правит миром, и я тоже должен испытывать ее и только ее по отношению к окружающим. Я просто не знал и не чувствовал никогда ничего другого.

До тех пор, пока не очутился в штабе борцов за свободу, и не познакомился с девушкой с янтарными глазами.

Я не замечал красоты. Не замечал доброго к себе отношения. И это длилось очень долго, пока она, видимо, не настроилась на мою волну и не объяснила мне это более понятным способом.

- Привет, Мейс! – сказала она, входя как-то ко мне в радио-рубку.

- Привет, Санна, - ответил я, посмотрев на нее. На тот момент мы были знакомы уже пару недель, и я видел, что она проявляет ко мне какой-то интерес.

Я был уверен, что интерес этот исключительно физический, ибо никаких других интересов в отношениях противоположных полов я не знал. И, соответственно, весь тот опыт, который я имел с девушками, основывался лишь на инстинктах. Поэтому я слегка недоумевал, чего она так тянет с этим. Сказала бы прямо. Окажись она на моей территории, я бы давно уже решил этот вопрос. Здесь же приходилось играть по их правилам.

- Как дела? – она подошла ко мне, улыбаясь.

- Устал, - честно признался я. – Был тяжелый день…

- Значит, пора отдохнуть, - мне показался странным ее слишком игривый тон.

- Пожалуй, ты права, - будучи уверенным, что она пришла ко мне с вполне конкретной целью, я протянул руки, обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.

Она не сопротивлялась. Сев, она обняла меня за шею, погладила по лицу, запустила пальцы в мои волосы, долго смотрела мне в глаза, потом снова коснулась моей щеки. Я не понимал, что она делает, и ждал, чтобы она поскорее закончила, и мы перешли к делу.

- Ты очень красивый, Мейс, - вдруг сказала она. – У тебя такие невероятные голубые глаза. Они как две льдинки. Я сразу их заметила, едва ты появился в нашем штабе. Я подумала, это же надо, какой видный парень теперь в наших рядах…

Слушая ее, я вдруг посмотрел на нее совсем другими глазами и увидел то, чего никогда раньше не замечал – что, помимо стройной фигуры и упругой груди, у нее еще большие глаза необычного оттенка, напоминающего янтарь (я видел этот камень – его привозили с Земли, как драгоценность). А ее длинные, густые волосы, струящиеся по спине, напоминали расплавленный водопад из меди. И если до сих пор я представлял, как эти волосы падают мне на грудь, когда она, доведенная до пика удовольствия, кричит мое имя, то сейчас мне захотелось просто прикоснуться к ним, провести рукой, вдохнуть их запах.

Я был ошеломлен происходящими во мне переменами. Я принял их за слабость, еще не подозревая, насколько сильным я становился в тот момент.

Я взял ее руку в свою и поднес к губам. Ощущение нежности и мягкости ее белой кожи было просто фантастическим. Мне впервые захотелось чего-то большего, нежели простое соитие двух тел.

- Наверное, это я должен говорить тебе подобные вещи. Что ты красивая и тому подобное, - сказал я, наконец, посмотрев на нее.

- Какая разница, кто должен… Кто хочет сказать – тот и говорит, - она положила ладони мне на плечи и поцеловала.

Я до сих пор помню этот первый поцелуй – нежный, осторожный, волнующий, не идущий ни в какое сравнение с теми короткими соединениями губ, предшествующих сексу.

- Санна… - я впервые настолько растерялся в присутствии девушки, что не мог найти нужных слов, чтобы продолжить диалог.