Рябиновая невеста

— Вот, возьми и зажми в кулак. Смотри на огонь и повторяй за мной, — произнесла наставница и, выхватив из огня красный камень, сунула Олинн в руки.

Камень был горячим. Он обжёг ладонь, и казалось, что кожа сейчас задымится и он прожжёт плоть прямо до самых костей. Олинн хотела разжать руку, но Бренна вцепилась в неё мёртвой хваткой, не давая выпустить камень. Её тощие пальцы обладали невероятной силой, она подалась вперёд и, глядя Олинн в глаза, прошептала хрипло:

— Держи его! Держи! Не вздумай бросить! Бог такого не простит! Смотри на огонь! Смотри! — хрипела ей в ухо наставница-ворона. — Повторяй за мной!

Она принялась бормотать слова какого-то заклинания, но Олинн не собиралась ни смотреть на огонь, ни тем более повторять её слов. От прикосновения жгучего камня что-то всколыхнулось вокруг, воздух пошёл рябью. Или это голова закружилась? Мир поплыл и огонь в камине растаял. До неё опять донёсся звук пожара и треск падающих деревьев, и то, что она уже видела раньше во сне, и сегодня, стоя перед Риган, снова вернулось.

На зелёном бархате алая россыпь клюквы… Но это не клюква — это с её пальцев капает кровь. Её кровь… Мох начинает жухнуть, чахнет трава, вода уходит из-под ног, а земля высыхает и начинает трескаться. И так душно, так жарко, что, кажется, воздух тоже весь высох. Она больше не может дышать. Её совсем покинули силы…

Откуда-то издалека доносится гул пожара. Земля горит, и едкий дым заволакивает горизонт… Это горит лес. Священный лес. Её лес…

Стоны тысяч деревьев, звери, что мечутся в дыму, и птицы, травы, цветы, всё превращается в пепел, и сквозь дым проступают чёрные скелеты ветвей.

— Я больше не могу, — шепчет она и падает на землю. — Я не могу это остановить…

— Лирия! Не уходи!

— Я должна…

— Нет! Нет!

Это голос Игвара, и он доносится через гул и ярость огня.

— Я должна найти средство… чтобы всех спасти…

— Но не так!

— Только так… в обмен на мою жизнь…

— Не уходи!

— Мы ещё встретимся…

Этот шёпот уже еле слышен…

Отчаяние и безысходность накатили волной. И горечь расставания… И боль, такая сильная…

Последнее, что она увидела, как опадают языки огня, превращаясь в дым, и хлопья пепла, словно снежинки, кружатся над ней, а потом… темнота и тишина.

Звезда ожила в ладони, превратившись в ледяной кристалл. И, даже не осознавая, что делает, Олинн сжала камень с такой силой, что ногти до крови впились в кожу. В её руке зародился холодный вихрь. Огонь в камине вспыхнул, взметнулся вверх и потух. Раздался сухой треск, и Бренна с ужасом отшатнулась, выпустив свою подопечную. Олинн медленно разжала руку и в тусклом пламени свечи увидела кровь на своей ладони и… угольки. Красный камень треснул и рассыпался на глазах, превратившись в горстку золы.

Бренна открыла рот, собираясь закричать, но смогла издать лишь глухое шипение. Как рыба, выброшенная на берег, она открывала и закрывала рот, но звуков не было слышно. Она вскочила, хватаясь за горло и собираясь бежать к двери, но зашаталась, сделала только один шаг, зацепилась за столбик кровати и медленно сползла на пол.

Её глаза закатились, и она судорожно глотала ртом воздух, но Олинн не испытывала сожаления. Она поднялась и медленно стряхнула с ладони угольки и услышала, как что-то звякнуло, падая на пол. Цепочка, на которой висел кулон её матери, разорвалась…

Глава 30

Мир всё ещё дрожал, как поверхность озера, тронутая ветром, но постепенно приходила ясность, а вместе с ней и обрывки чьих-то воспоминаний. Чужих, но, в то же время, будто бы её собственных.

Олинн подняла кулон матери — руны с него почти исчезли и рисунок стал неразличим, серебро истёрлось, став почти прозрачным. И стало ясно, что кулон сделал своё дело. Всё это время он скрывал, кто такая Олинн на самом деле. Но, в первую очередь, от неё самой.

И все эти видения… Эти странные воспоминания о пожаре в лесу…