Рябиновая невеста

Она слышала о них, но всегда думала, что это всего лишь страшные рассказы её няньки или Ульре, перебравшей мёда с огонь-травой. Та любила рассказывать всякие жуткие истории, будучи в подпитии. О призрачных гончих она говорила, что их исторгает чёрная утроба Нидльхейма, и они бегут по земле в поисках того, чем бы поживиться. А пища их — души людские. А дальше шло что-то о том, что если изрядно выпить мёда с огонь-травой, то такую душу, вернее, из такого тела душу чудовищным псам не достать. Наверное, этим она оправдывала своё пристрастие к мёду, но, как однажды болтнул их стивард, в детстве Ульре довелось видеть этих тварей вживую. Если их вообще можно считать живыми.

Но Олинн в это, конечно же, не поверила.

— Ты хочешь сказать, что они и правда существуют? — спросила она уже более миролюбиво.

— Ну… кто-то же воет там, ты же сама слышала, — усмехнулся Игвар и хотел уже было уйти, но Олинн его окликнула.

— Погоди! А что ещё ты о них знаешь? Что им нужно… здесь?

— Они вышли на охоту и взяли след, и как только поживятся кем-нибудь, так и уйдут, – ответил он совершенно спокойно.

— Поживятся?! — Олинн сглотнула. – Но откуда они взялись? Раньше их здесь не было!

— А почему ты думаешь, будто я знаю, откуда они взялись?

— Ну… там, в избушке Тильды, ты ещё до их появления что-то сказал о необычных волках.

Игвар прислонился к каменной арке, лица его не было видно, и только верх его тела в светлой рубахе выделялся большим серым пятном. Олинн взяла свою сумку, фонарь и подошла поближе. Сейчас Игвар выглядел немного иначе: он стянул свои космы ремешком и надел огромный кожаный фартук кузнеца. И можно было бы подумать, что он и есть кузнец или плотник, что строит драккары в устье Эшмола. Но даже в темноте, при тусклом свете фонаря, его глаза казались светлыми, каким-то прозрачными и пугающими, но в то же время они притягивали взгляд, не давая отвернуться.

— Ты знаешь, зачем они здесь? Их можно как-то прогнать? — спросила Олинн совсем тихо.

— Они не уйдут, пока не получат то, за чем их послали, — также тихо ответил ей Игвар.

— Послали?! — удивлённо спросила Олинн. — Кто послал?

— Конечно послали. Как и у всякого пса, у них тоже есть свой хозяин, – ответил Игвар спокойно. – Иди спать, пичужка. В крепость они не войдут. А вот тебе стоило бы убраться отсюда подальше, как только рассветёт.

— Куда убраться? — спросила она, чувствуя, как тревога ползёт по коже неприятной неконтролируемой дрожью.

— Куда-нибудь, куда не доберутся воины короля, которые скоро появятся в Олруде. Здесь, на Севере, у вас же есть какое-нибудь убежище?

— Но… Олруд выстоит! Это крепкий замок, и запасов у нас много, – возразила Олинн. — Эрль говорил…

— Эрль говорил! А если вас возьмут в кольцо и будут сушить болота и жечь торф, чтобы вы задохнулись в дыму, сильно вам помогут ваши запасы? — перебил её Игвар и, оттолкнувшись от стены, шагнул ей навстречу.

— Жечь торф?! — сглотнула Олинн.

— У аловласой Риган много способов заставить Север встать на колени, — жёстко произнёс Игвар. — И скоро она будет здесь.

— Аловласая Риган? Кто это?

— Это сестра короля Гидеона.

— Это та самая колдунья, о которой говорил Свен, — пробормотала Олинн. — Ты её знаешь? Ты видел её?

— Я её видел. И лучше бы никогда больше не видеть. Она призывает огонь. И Олруду не выстоять против её огня, так что тебе лучше бежать отсюда, пичужка. До того, как Гидеон перейдёт Красный порог. А хочешь – убежим вместе? Пойдём на север дальше, в Серебряную бухту, и уплывём куда-нибудь, – он вдруг шагнул ещё ближе и взял Олинн за запястье, ровно так, как тогда в избушке, только в этот раз осторожнее, почти нежно. – Можем хоть завтра, а? Ты и я. Что тебя тут держит, Лин–н–на?

И там, где его пальцы коснулись кожи, будто огнём обожгло, но не больно, а скорее приятно. В голову ударил хмель, и, может, в этом был виноват напиток, а может, дым от болотного мирта, но Олинн на какое–то мгновенье показалось, что ветви серебряного дуба ожили и потянулись к ним. И по венам побежал огонь, понёсся волной по рукам к сердцу, а затем вниз, до самых кончиков пальцев на ногах, сворачиваясь где-то в животе в горячую тугую спираль и рождая странное покалывание на губах, на коже, даже под ногтями… Желание прикосновений.

От неожиданности Олинн выронила сумку и шагнула назад, выдергивая руку из горячих пальцев Игвара.

— Бежать с тобой?! — спросила она внезапно охрипшим голосом. — Ты, верно, спятил?!

— А почему нет? Я смогу тебя защитить, Лин–н–на. Или ты предпочитаешь воинов Гидеона? — спросил Игвар жёстко.

— Никого я не предпочитаю! Уходи, Игвар. Мы выстоим. А если нет, то поверь, у нас есть способ сбежать, – сказала, как отрезала.

— Ну, вы же не птицы. Улететь отсюда не выйдет, если замок окружат. А окружат обязательно, – его голос стал насмешливым, будто в таком исходе он нисколько не сомневался.