Рябиновое танго

— Ясно, раз за оврагом был виден другой город, то садик находится где-то на окраине Москвы. Но сколько у Москвы окраин? Нет, за эту ниточку дергать бесполезно! А сколько в Москве частных детских садов? — спрашивал он себя вслух. — Много, конечно, но количество их будет явно счетным!

Последняя мысль даже взбодрила Максима. С приподнятым настроением он входил в свою квартиру.

— Макс, а я ужин приготовила! — радостно встретила его Наталья Борисовна, а Анатолий Семенович, улыбаясь, просто пожал сыну руку.

— Мама, знаю я твой ужин! — усмехнулся Максим. — Но я страшно рад, что вы заехали!

— Конечно, рад, у тебя же в холодильнике даже мороза нет, не то что продуктов. Как же мы могли допустить, чтобы наш единственный горячо любимый сын умер с голоду?! — рассмеялся Анатолий Семенович.

За семейным ужином, который из-за активности Натальи Борисовны никак не мог быть тихим, Максим рассказал о своей поездке.

— Значит, вы правильно вычислили? — удивился Анатолий Семенович. — Я лично сомневался в ваших выводах, — признался он.

— Как же так получилось, что девушка потерялась? — не обращая внимания на слова мужа, удивлялась Наталья Борисовна. — А может, нам надо пойти на передачу «Жди меня»? — радостно предложила она.

— Мам, нам надо не наломать дров!

— Хорошо, — согласилась она, — тогда давай звонить по детским садам. Где у тебя телефонный справочник?

— Наташ, прости, что я останавливаю тебя в полете, но уже ночь, — заметил Анатолий Семенович.

— Мам, отец прав. Я начну звонить завтра с утра, — удивляясь тому, как незаметно родители прониклись его проблемой.

Огорченная Наталья Борисовна засобиралась домой.

Утром Максим обзвонил все частные детские сады, номера телефонов которых значились в справочнике. Результаты были неутешительными: в некоторых садах просто никто не брал трубку, а в других — никогда не работала Миронова Мария Ивановна. Максим решил использовать в своих поисках Интернет. Информация, выуженная во Всемирной паутине, объяснила, почему пробуксовывает его вариант с телефонным справочником. Многие сады вывозили детей на лето за город.

— Придется ждать, когда все сады вернутся на зимние квартиры, — объяснил Максим матери причины вынужденной приостановки поисков.

— Сейчас еще многие люди в отпусках, — вспомнила Наталья Борисовна, — надо в системе прозванивать телефоны, и удача улыбнется нам раньше. — Она пыталась хоть как-то утешить огорченного сына.

Наталья Николаевна никогда не думала, что радостное известие может лишить сил. Поговорив с Машей по телефону, она не могла сойти с места и еще долго стояла в прихожей, сжимая в руках трубку и слушая гудки, идущие из нее. Она боялась разжать пальцы и положить трубку, словно боялась разорвать только что установленную связь с дочерью. Чтобы отдалить этот момент, привыкнуть к мысли о том, что Маша нашлась, она другой рукой нажала на рычажок и стала набирать номер.

— Рая! Я только что говорила с Машей! Они с Мотей послезавтра выезжают из Москвы и едут домой! — закричала она в трубку, услышав, что подруга отозвалась.

— С Мотей?

— Ну да, с Матвеем, с внуком, то есть с сыном, ну, Маша с сыном, — от волнения путалась она.

— Все. Успокойся. Я все поняла. Я очень рада! А быстро же он нашел ее! Молодец! Видишь, мои предсказания сбываются даже раньше дня рождения Машки!

— Теперь у нас будет настоящий день рождения! — радовалась Наталья Николаевна, не обращая никакого внимания на упоминание о Максиме. — Рая, как мне заказать такси до Новокузнецка и обратно? Я не хочу ехать поездом или автобусом!

— У тебя на радостях что-то с головой? Какое такси? А Глумов? Он же редко какой день не бывает по своим делам в Новокузнецке, он и отвезет тебя! И попробуй только сказать о неудобствах! Я тогда не приду смотреть на твоего внука!

— Рая! Как ты можешь такое говорить?! Ужас какой!

— А на тебя сейчас только шоковая терапия может подействовать!

— Не знаю, как шоковая, но что-то успокоительное мне на эти дни точно нужно.

* * *

Почти трое суток, проведенные в поезде, промелькнули как один миг. В купе Моте было попросту тесно, и если он не спал и не ел, то Маша вышагивала с ним по коридору, идя сзади и держа его за подтяжки, чтобы занимать меньше места в недостаточно широком проходе. Если Мотя успокаивался и засыпал, она засыпала рядом с ним. В постоянных заботах о сыне Маша совсем забыла о волнении, у нее не было на это ни сил, ни времени.

— Мотя, завтра утром ты увидишь свою бабушку, — рассказывала она сонному сынишке, мечтая хоть немного поспать.

Разбудила ее суета соседей по купе, крики проводника.

«Мама! — молнией вспыхнула мысль в просыпающемся сознании. — Она уже на вокзале!»

Тревога, страх, вина тут же собрались где-то внутри холодным комочком. Но чувство облегчения от того, что неопределенность, боязнь за сына, униженность существования скоро останутся позади, растопило этот холодок.

— Маша, все уже вышли! Я так волновалась! — услышала Маша голос матери и, подняв глаза от сонного сына, которому ей никак не удавалось надеть курточку, увидела ее саму, стоящую в дверном проеме.