Рябиновый костёр (СИ)

Но Даша не жаловалась, всегда довольствовалась тем, что имеет. У подружек и куклы были получше, и наряды побогаче, а позже появились смартфоны и планшеты, однако Даша им нисколько не завидовала, её вполне устраивала маленькая кнопочная «Нокия» и старенький телевизор. В голове крепко засели слова мамы: «Заработаем — купим». А чтобы заработать, надо хорошо учиться, получить специальность и работать, чтобы помогать маме. Конечно, был бы рядом отец, жилось бы им гораздо легче, но его не было. Об отсутствии второго родителя в своей жизни Даша задумывалась и даже интересовалась, куда он делся. Мама или отмахивалась, или молчала, а однажды даже накричала на неё. И тогда Даша спросила у соседки, услышав в ответ, что её папаша был рыжим козлом. С тех пор задавать эти вопросы перестала: уж больно не хотелось превращаться в козу, ведь рыжей она уже уродилась и именно в него.

Училась Даша в школе средне, отличницей не была, но и в отстающих не ходила, после девятого класса поступила в медучилище. И вот тут у неё началась новая жизнь.

Появился смысл и интерес. Тут даже зубрёжка в кайф, потому что есть понимание, для чего всё делается, и времени на занятия не жалко. Мечты появились новые. Даша всё себя в кардиологии представляла: то как системы ставит или уколы, то как людей помогает реанимировать. И всё, как в кино, разряд — и человек возвращается к жизни. Ещё немного, каких-то четыре года, и им с мамой жить станет легко: телевизор большой купят, да и другие вещи, в которых себе отказывали. Какие именно — не знала, в этом направлении фантазия работала плохо.

А ещё у Даши появилась подружка, с которой можно было обсудить не только учёбу и преподавателей, но и мальчиков. С последними не везло ни ей, ни Маринке. Те двое, что учились с ними в одной группе, уже встречались с кем-то, а времени на знакомства и свидания после занятий практически не оставалось — надо же и в магазин, и маме с готовкой помочь, и полы помыть.

Так пролетел первый курс, за ним второй, и вот уже и третий подходил к концу. В один из весенних дней их преподавателя, известного в городе кардиолога, вызвали на консультацию к беременной, и он взял с собой несколько студентов, в том числе Дашу и Марину. Конечно, профиль был не тот, но посмотреть уж очень хотелось. Именно там, в отделении патологии беременности, Даша впервые увидела доктора Рябину. Нет, внешне он совсем не произвёл на неё впечатления. Она лишь отметила, что у молодого врача очень выразительные глаза и необыкновенно красивые руки.

А потом была консультация пациентки, и кто её проводил — то ли преподаватель, то ли акушер-гинеколог, хорошо разбирающийся в кардиологии, — было непонятно. Даша просто влюбилась в его голос, манеру говорить, логику доказательной базы. Преподаватель с восхищением смотрел на молодого коллегу.

— Где вы учились, Фёдор Сергеевич? — спросил он.

— В Сеченовском Университете.

Восхищение сменилось уважением.

— А к нам какими судьбами? — поинтересовался кардиолог.

— У меня жена местная.

Даша помнила, как защемило сердце после его слов, хотя она и не понимала почему, Фёдор Сергеевич ей даже не понравился внешне.

Потом ей и Маринке разрешили присутствовать на операции кесарева сечения. Она своими глазами увидела, как работает врач, слышала первый крик новорожденного, наблюдала за всеми манипуляциями и вдруг ощутила такой восторг, такое невероятное чувство восхищения всем происходящим, что поняла: это и есть её путь. Да, ей безумно захотелось оказаться на месте Фёдора Сергеевича, ну или, на крайний случай, его ассистента.

Мама её порыв не одобрила, посчитав, что достаточно стать медсестрой, а идти в университет и учиться ещё столько лет — это слишком. Даша не стала спорить, но поменять специализацию всё же рискнула, переведясь на «акушерское дело». Марина её рвения тоже не разделила и осталась учиться на «сестринском». Теперь они с подругой виделись гораздо реже, и это не могло не отразиться на отношениях.

А потом Маринка устроилась на работу и ей стало совсем не до Даши, которой предстояло учиться ещё целый год.

Общение с подругой сошло на нет. Даша жалела об этом, потому что ближе Маринки у неё никого не было. Мама не в счёт, потому что мама есть мама. С ней можно не сойтись во мнениях, даже разругаться вдрызг, а потом вместе пить чай на кухне и говорить об учёбе, работе, да о чём угодно, кроме личного. Так у Даши нет никакого личного, так что и говорить не о чём.

Даша почти задремала, когда на её плечо опустилась рука Федора Сергеевича.

— Прости, я уснул, — тихо произнёс доктор. — Но конфеты не ел, так что можем предаться греху в виде совместного чаепития и поглощения сладкого. Ты не против?

Даша лишь головой замотала. Какой там против! Она уж и не надеялась, а он, оказывается, всего лишь уснул.

— Тогда иди в ординаторскую и ставь чайник, хозяйничай, а я в приёмный спущусь, если там всё тихо, то сразу вернусь, если нет — позвоню.