Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4

Отец смотрел на него все тем же лучистым взглядом и будто бы не понимал вопроса.

– Я ведь чувствую, что Митька осуждает меня. Он сегодня за столом все это для меня говорил, я это понимаю. Но я хочу знать твой взгляд.

– В любой должности, в любом жизненном положении, сынок, человек имеет возможность оставаться человеком. Таким, каким его задумал Бог.

– Да, согласен. Но бывают такие ситуации, папа, ну совсем уж каверзные.

– А вот тогда и выбирай, кому ты хочешь больше понравиться – людям или Богу.

Пока отец с сыном беседовали в кабинете, Ася с Машей сидели на крыльце – рядышком, как когда-то в детстве. Они снова присматривались друг к другу.

– Ты изменилась, – задумчиво сказала Маша.

– В чем же?

– Время тебя как бы подсушило. Все стало острее – нос, подбородок, линия рук.

– А ты, напротив, приобрела плавность. Стала более степенной, более спокойной, что ли.

– Соня нашла, что я становлюсь похожей на маму.

– Да, наверное.

– Ася, а как здоровье Алексея? Его теперь совсем уволили из армии?

– Надеюсь, что совсем. Ранение было опасное, Артем говорит, что нужна спокойная работа. А где же ее найти? Теперь он поедет обследоваться в военный госпиталь, а там решат.

– Ничего, дома и стены помогают. Даст Бог, образуется.

Ася с Алексеем сняли комнату недалеко от торговых рядов. Алексей лег на обследование в госпиталь в Ярославле. Ася вила новое гнездо.

В их распоряжении была просторная комната с печкой и веранда. Ася с воодушевлением принялась намывать окна и двери, стирать занавески. К приезду Алексея должно все сиять и благоухать.

На стол легла собственноручно вышитая скатерть, на кушетку – подаренное Зульфией восточное покрывало. Достала из чемодана бронзовый кумган и подсвечник. Ну вот, маленькая гостиная готова.

Притащила от хозяйки ворох газет на растопку плиты. Сложила было на тумбочке, да наткнулась на заголовок: «Не дать кулаку сорвать сев».

Перевернула листок, названия попались еще более решительные: «Кулацких саботажников – к ответственности!», «Антипасхальная кампания началась».

Это была новая газета «Северный колхозник». Ася начала читать статью.

«Биться за высокий урожай льна нужно начинать еще до подготовки к весенне-посевной кампании. Враг не дремлет».

После первых же строк расхотелось читать. Убрала газеты. Вдруг возникло ощущение, что после долгого отсутствия она вернулась совершенно в другое место. Или же ее кто-то разыгрывает. Не думать об этом, быть подальше от этого всего. Ася убрала газеты за плиту, в самый угол.

Хозяйка выделила постояльцам несколько грядок на своем огороде, и Ася принялась копаться там, с истовой одержимостью высаживая зелень и редиску.

Алексей вернулся из госпиталя радостный – из армии совсем не уволили, оставили служить в Любиме.

– Здесь хоть и маленькая воинская часть, но все же – армия. Не хочется мне на гражданку, понимаешь?

– Не понимаю. И все же я рада, поскольку ты рад. Пойдем же, я покажу тебе грядки.

Они изо всех сил пытались устроить свой личный маленький мир, который был бы защищен от внешнего – несовершенного, нелепого и неустойчивого.

Но было ли это возможно?

После теплой среднеазиатской зимы северные вьюги и трескучие морозы оказались для них настоящим испытанием. Именно в один из таких трескучих морозных дней в начале 1930-го Ася родила мальчика, которого Вознесенский назвал в честь своего бывшего командира Щедрина Владиславом.

Алексей, приходя со службы, склонялся над колыбелью и подолгу вглядывался в мимические упражнения малыша.

– Смотри, как брови сводит! – восхищался он. – С характером! А палец как хватает! Сила-то!

Уход за долгожданным поздним ребенком не составлял для Аси особых трудностей. А вот здоровье мужа заставляло тревожиться. Однажды Алексей убирал снег со двора. Большая снеговая лопата цепляла ровный квадрат хлопково-белого снега и – наверх, к забору, в огород. Думая, что его никто не видит, Алексей все чаще останавливался, дышал в варежку. И вдруг он закашлялся и сплюнул в снег. Ася заметила сквозь разрисованное морозом окно, что на снегу образовалось красное пятно. Когда вышла во двор, пятно было уже засыпано свежим снегом.

Прочитав в глазах жены вопрос, Алексей отставил лопату в сторону и сказал:

– Весной, Аська, пойдем с тобой на токовище. Покажу тебе, как косачи токуют. Видела хоть раз?

Это было в его манере – увести внимание, перейти на посторонние предметы. Но Ася согласилась. И Алексей не забыл это свое обещание. И весной, рано утром, по насту, они отправились к станции железной дороги. Бормотание косачей было слышно уже у крайних, ближайших к станции домов.

Вдруг Алексей остановился и сделал знак Асе. Остановилась и она. Вдалеке раздалось щелканье.