Рябцева С.Л.Дети восьмидесятых

Мои дети здесь никому не нужны. И мне их не дадут ни за что. Уеду (а это для меня единственный выход – уехать из родного города и начинать на новом месте с нуля), и детей начнут ломать, внесут сумятицу и разлад в их неокрепшие души. Другие нормы придут в класс: хвалить будут за послушание, наказывать за инициативу. Их непременно начнут унижать и оскорблять – уж я-то знаю нашу школу. Дети потеряют ориентиры, перестанут понимать, что есть добро, а что – зло. И я не смогу их защитить, в любом случае, даже если останусь.

Неужели всё напрасно?!

У ребят к четвертой четверти резко возросло количество ошибок. Не на правила, а на что попало. Ошибки нелепые (Я их называю психологическими), от измотанности: забывают дописывать слова, буквы повторяются или выскакивают в слове раньше времени. Самая массовая — пропуск буквы. По математике – то же самое. Пишут "+", а сами вычитают, примеры-столбики не дописывают до конца.

Молча показываю нелепицу – ахают, удивляются:

– Как же так...

– Перепутал...

– Забыл...

Крепко нас избили. Это называется "гнуть в бараний рог". Круто взялась за нас "окружающая среда".

Но это, оказывается, было не всё.

Звонок на урок.

– Садитесь.

Вдруг дверь открывается и входит Витя. Лицо в крови, нос зажимает платком.

– Извините. Можно войти? – твёрдым голосом.

– Что случилось?!

Молчит. Влетает Женя Н.:

– Они нашего Витю избили! Я их выследил, знаю, в каком они классе! Они избили и убежали, а я за ними. Это шефы наших малышей.

– Витя, что случилось, говори немедленно!

– Мы с Леной, Наташей и Гошей были на четвёртом этаже у наших малышей – учили с ними сценки и новый танец. Потом прозвенел звонок, и ребята побежали в класс. Я был последним, и ко мне подошли эти... Приказали нам больше к малышам не ходить.

Я сказал, что ходили и будем ходить. Тогда они меня...

Женя вне себя:

– С. Л., пойдёмте, я покажу их!

– А не боишься, что они тебя подкараулят и тоже изобьют?

– Нет. Я их не боюсь! Я бы за Витю заступился, только они далеко были, а потом сразу убежали.

Нашли мы этих мальчиков. Пришлось выслушать горы оправданий в духе нашей школы: "А чё, я ничё..." Дрожь в голосе и в коленках. Потом увидели, что я разговариваю сдержанно, стараюсь разобраться – стали держаться нахальнее: рабская психология, привитая школой.

Слово за слово ("Это не я, это он первый стукнул...", "Нет, это не я, это он первый, а я потом...") изо всей этой мути выкристаллизовалась ужаснувшая меня причина: "Я не летаю, и ты не летай!"

До сих пор мне приходилось видеть в школе только так называемые безмотивные драки. Дети агрессивны, "заряжены", и достаточно любого пустяка, чтобы вспыхнула драка.

Здесь же били за идею.

Эти мальчики рассказывали с чувством глубокой своей правоты:

– А чё, мы же его не сразу побили! Мы их, этих, ваших, которые ходят к второклассникам, ещё раньше несколько раз ловили и предупреждали: будете ходить – получите! А они всё равно ходят и ходят!

– Вы знали, зачем они ходили во второй класс?

– Ну... там... сценки учили, танцевали...

– Они малышей обижали?

– Не-ет... – даже удивились такому вопросу.

– Хорошему учили?

– Ну да.

– Объясните, почему вы избили Витю?

– А чё они ходят? Это наши подшефные!

– А вы ходите к подшефным, занимаетесь с ними? Чему их учите вы?

– А чё их учить... Мы к ним не ходим.

– Но, наверное, собираетесь ходить?

– Ну вот еще! Больно надо!

Мальчики 5 лет проходят обработку в школьном механизме. Кем они станут, когда обработка закончится?

Опять чувство безсилия и безнадежности. С ними безполезно вести разговоры; чтобы что-то исправить, необходимо включать в работу, но сначала вырвать из этой машины. В одиночку... Хоть голову сложи – ничего не добьёшься. Всё, что могла, я сделала.

У нас остаётся всё меньше и меньше времени. Сколько я не успела и не сумела! Тороплюсь научить.

Гуляем в парке. До парка шли строем, а здесь, как всегда, разрешаю идти кто как хочет. Непременное условие – следить, где я нахожусь, где остальные ребята, и по первому зову быть рядом. Если у детей не выработано такое умение и такая привычка ориентироваться, причём охотно, любая самая безобидная прогулка автоматически превращается в нервотрепку для всех её участников.

Зимой в день именинника мы поехали в ледяной городок. Вышли из автобуса, и я отпустила ребят погулять на полчаса. Родители, которые ездили с нами, ахнули: вечер, темно, в городке толпы гуляющих, В центре – огромная нарядная елка, от неё во все стороны цветные огни. Презабавнейшие снежные скульптуры – герои сказок, горки, пещеры, снежные крепости, – словом, глаза разбегаются и у взрослого. А тут детям – такая свобода, да ещё и условие, явно невыполнимое – из виду нас, взрослых, не терять и через полчаса быть в автобусе: едем в цирк.

Всё успели ребята, ни одной крепости, ни одной пещеры, ни одной горки не пропустили. А мы, взрослые, так составили свой маршрут, чтобы он проходил мимо самых интересных точек. Отлично отдохнули.

И сейчас, в парке, так же. Но вот бежит Слава:

– С.Л., Виталя с Сашей, наверное, потерялись! Я их нигде не вижу! (С безпокойством в голосе.)