Рядом с Джоном и Йоко

В этот момент в комнату вошла Йоко и объявила, что некто, назвавшийся Джорджем Харрисоном, только что позвонил и сказал, что хочет приехать прямо сейчас. «Это, конечно, не Джордж», — пробормотал Джон. «Судя по всему, он был под кислотой, — высказала предположение Йоко. — Я спросила, могу ли задать ему пару вопросов, на что он ответил: „Нет. Как же меня все это достало, Йоко“. Так что я повесила трубку, позвонила Джорджу и выяснила, что он вообще-то спит». Я рассмеялся, а Джон сказал: «Мы тоже все время смеемся над этим. Господи Иисусе. Да если б не смех, мы бы давно с ума посходили. Знаешь, во время записи Double Fantasy мы буквально тонули в телефонных звонках Гарри Нилссону,[119] потому что люди помнят, что семь лет назад я был с Гарри». (Смеется.

) «Так тебе, значит, удалось сохранить свое чувство юмора?» — спросил я. «Ну я же с Йоко», — ответил Джон, смеясь.

Йоко воспользовалась паузой в интервью, чтобы передать Джону номер японского Playboy, напечатавшего статью о них. «Как мило с их стороны показать нашего ребенка со спины, — сказал Джон про одну из фотографий. — Мне бы не хотелось, чтобы фотки Шона были повсюду. Большинство звезд, стоит им обзавестись ребенком, тут же публикуют его портрет на всех обложках, типа „а у нас теперь ребеночек есть!“. Но мне это вообще не интересно. Мы не можем быть среднестатистическими Томом, Диком или Гарри, не можем жить в маленьком домишке или думать, что наш малыш станет обычным ребенком, потому что он, видимо, просто не может им стать, ведь он сын знаменитых родителей. Я пытался играть в эту игру со своим сыном Джулианом, отправив его в обычную школу для детей рабочего класса и смешав таким образом с толпой, но толпа плевала на него и поливала его дерьмом, как привыкли поступать со знаменитостями. Так что его матери пришлось в конце концов послать меня подальше: „Ребенку здесь плохо, так что я перевожу его в частную школу“».

Джон продолжил листать Playboy. «Только посмотри на все эти сиськи, которыми забита половина журнала, — сказал он, показывая мне страницу за страницей. — Они не разрешают нам увидеть то, что снизу, только груди. До прихода христиан японцы были сексуально раскрепощены, как и тайцы, — не в аморальном смысле. Для них это было естественно». «И христиане это изменили?» — спросил я. «Ага, — ответил Джон. — Они не разрешают тебе иметь хуй с яйцами. Евреехристиане вогнали нас в это». «Ты прав, — признался я, — моя вина». «Да ладно тебе, — сказал Джон, потрепав меня по плечу. — Но нам лучше продолжить, а то ты просидишь над этим до понедельника. Давай задавай свои вопросы».

Любопытно, что я не знаю ни одной рок-звезды, которая записала бы альбом со своей женой или кем-то там еще и отдала бы ей половину прибыли.

Я впервые так поступил. Знаю, мы записывали совместные альбомы и раньше, типа Live Peace in Toronto

1969 года, когда у меня была одна сторона пластинки, а у Йоко другая. Мы попытались сделать это и в случае с Plastic Ono Band, но у нас получилось два отдельных альбома, только фотки на обложках были одинаковыми. Правда, мой, который я называю Mother, поскольку на нем записана одноименная песня, обсуждался больше, чем альбом Оно, и ее пластинка отошла на второй план, хотя сейчас о ней заговорили. Но Double Fantasy

 — это диалог, в котором мы возродились как Джон и Йоко. Не Джон — бывший битл и не Йоко с Plastic Ono Band, а мы вдвоем. И мы решили, что если альбом не будет продаваться, значит, люди не хотят ничего знать про Джона и Йоко, и неважно, не хотят они больше Джона или Джона с Йоко, или, может, они вообще хотят только Йоко, или что-то там еще. Но если они не хотят нас обоих, то и нам все это не интересно. И для нас это только начало. На протяжении своей карьеры я работал много с кем, например с Дэвидом Боуи или Элтоном Джоном, но больше чем один раз у меня получилось посотрудничать только дважды: с Полом Маккартни и Йоко Оно. О’кей? Я привел Пола в самую первую свою группу, Quarrymen, он привел Джорджа, а Джордж — Ринго. Я мог решить, присоединятся они к нам или нет, но первое, что я сделал, — это привел в группу Пола Маккартни. А вторым человеком, который так же сильно заинтересовал меня как артист и как личность, человеком, с которым я хотел бы работать, стала Йоко Оно. И это был неплохой такой выбор.

Сейчас нашим единственным мерилом является публика: можно ценить небольшую аудиторию, можно ценить среднюю, но как по мне, так лучше большой нет ничего. Еще в художке я принял решение — если намереваюсь стать художником любого направления, я хочу всеобщего признания, вместо того чтобы рисовать эти маленькие картинки в мансарде, никому их не показывая. Иначе рисуйте свои картинки в мансарде и не показывайте их никому. О’кей?