Рядом с любящим сердцем

Весь следующий день шел дождь. Унылая погода соответствовала настроению Уинни. Ночью она так и не смогла заснуть, нервничая из-за предстоящей поездки в Волфф-Маунтин. Однако встреча с фотографом прошлой ночью напомнила ей о причине отъезда.

В первой половине дня Уинни работала в столовой, составляя списки жителей приюта. Она пригласила надежную подругу, которая должна была приехать и пожить в ее доме, играя роль заботливой наседки в отсутствие Уинни. Люди Ларкина охраняли бы территорию от злоумышленников, но кто-то должен был заниматься ежедневными делами в поместье.

Когда Ларкин прервал ее ближе к одиннадцати часам, Уинни убедила себя, что раздражена. Но с его появлением ее сердце екнуло и забилось чаще.

– Что-нибудь нужно? – намеренно холодно спросила она.

Ларкин лениво и расслабленно стоял в дверях, привлекательный, мускулистый, способный свести с ума любую женщину.

Он кивнул:

– Я хотел бы встретиться с женщинами, и как можно скорее. Я считаю, нужно сказать им перед твоим отъездом, что они под надежной защитой. Я сообщу им об охранниках и о том, как работает система безопасности.

– Давай сразу после обеда. Я пойду к ним и скажу, почему ты должен с ними поговорить. Потом я позвоню тебе, и ты придешь.

– Договорились. – Он указал на стол, заваленный папками. – Ты так и не объяснила мне, как у тебя все устроено. Семья остается в приюте на определенное время? Как они от тебя уходят?

Уинни сложила папки в стопку, сожалея о том, что не может притвориться, будто Ларкин обыкновенный человек. В его присутствии она нервничала и была сама не своя.

– По-разному. После суда, когда муж или бой-френд садится за решетку, женщины иногда возвращаются домой.

– А если нет?

– Многие женщины никогда не обратятся в суд. Они надеются просто исчезнуть. Им помогают уехать отсюда подальше. Они переезжают в другой город под новым именем. Они навсегда расстаются с друзьями и родственниками. Мне их очень жаль. – Уинни глубоко вздохнула. Она старалась держать со своими подопечными эмоциональную дистанцию, хотя это было легче сказать, чем сделать. Но Уинни могла просто сгореть, если бы все принимала близко к сердцу.

Ларкин смотрел на нее так, что она почувствовала себя обнаженной.

– Должно быть, очень трудно с ними расставаться, – тихо сказал он.

Ее горло саднило от жгучих слез.

– Если бы я могла, то оставила бы их всех в приюте навечно. Но тогда мне не удавалось бы принимать новых постоялиц.

– Уинни? – Он выпрямился и засунул руки в карманы.

– Да?

– Однажды, когда ты научишься мне доверять… ты расскажешь, почему эти женщины так много для тебя значат?

При воспоминании о прошлом Уинни стало не по себе.

– Разве я не могу просто исполнять свой гражданский долг?

– По твоим глазам видно, что это дело личное. Я почту за честь, если ты поведаешь мне свою историю. Когда будешь готова.

Под его добрым и сочувствующим взглядом Уинни могла в любой момент расплакаться.

– Мне нужно позвонить, – сказала она, проносясь мимо него. – Я спущусь к обеду в полдень.