Рядом с любящим сердцем

Уинни почувствовала себя зверем в зоопарке. Хотя внимание членов семьи Ларкина было объяснимо, она ощущала себя голой.

– Это я, – ответила она, сожалея, что не обладает даже маленькой долей самоуверенности Анны-Лизы.

– А как вы познакомились?

– Анна-Лиза! – Угрожающие нотки в голосе Ларкина не остановили его сестру.

– Я просто спросила.

– Все в порядке. – Уинни выпрямилась и крепко сжала руки на коленях. – Ларкин устанавливал для меня систему безопасности. Он был так любезен, что предложил мне спрятаться в Волфф-Маунтин.

Под столом Ларкин нежно сжал ее руку теплой ладонью.

– Допрос окончен, – сказал он. – Я говорил Уинни, что в целом вы цивилизованные люди. Не опровергайте мои слова.

Анна-Лиза наклонилась и поцеловала его в щеку:

– Как скажешь, большой брат. Мы просто в восторге, что ты снова приехал домой так скоро. Ведь это беспрецедентный случай.

Губы Ларкина дрогнули в легкой улыбке.

– У меня отпуск.

– Когда это ты уходил в отпуск? – тихо произнесла Анна-Лиза.

Пререкания прекратились, когда Виктор позвонил в маленький колокольчик, и через несколько мгновений в зал вошли полдюжины официантов. Уинни на время оставили в покое, и все принялись ужинать. Она спокойно ела, наблюдая за общением между братьями и сестрой и невестками.

Представители молодого поколения Волффов беспощадно друг друга дразнили, время от времени в общение вступали их супруги. Сыновья относились к Виктору с любовью и уважением. Семейные узы казались нерушимыми.

Отец Ларкина держался немного сдержанно. Хотя он обменивался с сыновьями и дочерью вежливыми замечаниями, Уинни отметила, что Винсент сохраняет с детьми дистанцию.

Наконец ужин подошел к концу. Девлин отправился наверх – в кабинет, чтобы обсудить дела с Виктором и Винсентом. Джиллиан собралась позвонить своей матери, которая жила неподалеку. Ариэль по-прежнему страдала от смены часовых поясов, прилетев со съемок из Австралии. Поэтому она и Джейкоб пожелали всем спокойной ночи и ушли.

Когда зал опустел, Уинни покосилась на Ларкина. Она переступила с ноги на ногу, потому что устала от высоких каблуков.

Ларкин озорно на нее посмотрел:

– Ну, ты выжила?

Она поморщилась:

– Твоя семья замечательная, но очень большая. Я единственный ребенок, поэтому завидую вашей родственной близости. Я знаю о вашей трагедии. По-моему, она объединила вас еще сильнее.

– Ты права. – Ларкин помрачнел.

– Твой отец хорошо себя чувствует?

– Да. Но продолжает стареть.

– Вы хорошо ладите? Ты, Девлин и Анна-Лиза общаетесь с ним немного сдержанно. – Лицо Ларкина окаменело, и Уинни поняла, что пересекла запретную черту. Она поспешно прибавила: – Извини. Это не мое дело.

Ларкин смотрел на нее несколько долгих секунд:

– По-моему, мы не настолько сблизились, чтобы откровенничать.

Уинни сразу поняла, что он имеет в виду. Ведь она не рассказала ему, почему открыла приют для женщин, подвергшихся насилию.

– Справедливое замечание, – ответила она.

Он провел большим пальцем по ее щеке, и по спине Уинни пробежала дрожь.

– Я готов ответить на твои вопросы.

– Но только если я отвечу на твои?

Ларкин кивнул:

– Ты можешь мне доверять. Я сохраню твои секреты, Уинни. Мы, Волффы, умеем хранить тайны. Иногда даже слишком хорошо.

– Я едва тебя знаю.

– Мне так не кажется. – Когда молчание затянулось, он прижал Уинни к себе и прошептал ей на ухо: – Я не люблю, когда ты молчишь. О чем ты думаешь?

– Я думаю о том, что ты слишком хорошо знаешь женщин. – Уинни доверчиво прижалась к нему.

Он резко хохотнул:

– Я ни черта не знаю о тебе, моя дорогая девственная Уинни. Я лишь в курсе, что у тебя добрейшее сердце и ты упряма.

– Ты тоже упрям. И я не девственница.

– Я могу быть упрямым. И я чувствую, когда человек невинен. Я верю тебе. Много ли мужчин было рядом с тобой? – Он коснулся подбородком ее макушки, желая распустить ее волосы и запустить в них пальцы.

Уинни вздрогнула, и Ларкин похолодел. Кто-то сильно обидел эту дивную и хрупкую женщину.

– Я отзываю свой вопрос, Уинни. Расскажешь, когда будешь готова. Но сейчас мне нужно это.

Она посмотрела на него, ее зелено-золотистые глаза затуманились от возбуждения.

– Что?

Он медленно опустил голову и сначала поцеловал ее лоб, а потом маленький нос идеальной формы. Наклонив голову, он стал осторожно покусывать ее шею. Уинни вздрогнула и задышала чаще.

– Мы в столовой, – пробормотала она. – Сюда могут войти.

– Хочешь, пойдем ко мне? – прохрипел он. – Прямо сейчас.

Уинни замерла, прижавшись щекой к его плечу.

– Я хочу тебя, Ларкин, – прошептала она. – Сильнее, чем ты думаешь. Но я должна быть уверена, что не пожалею. Я даже не понимаю, что со мной происходит, когда я рядом с тобой.

Услышав опасения в голосе Уинни, Ларкин ее отпустил и отступил назад, хотя его тело изнывало от возбуждения.

– Я не желаю ни к чему тебя принуждать. Но будет проще, если мы об этом поговорим.