Она перевернулась на живот и закрыла лицо руками:
– Девять или десять лет назад.
Ларкин с трудом сдержал проклятия. Ее неопытность – настоящее сокровище. Но нельзя ее торопить. Он заправил прядь волос ей за ухо, открывая розовую щеку:
– Спасибо, что призналась мне. Я не хочу, чтобы тебе было неудобно.
Уинни легла на спину, ее грудь резко вздымалась. На ее глаза навернулись слезы.
– Прости, я так неопытна.
– Боже мой, Уинни. – Он посмотрел на нее в ужасе. – Почему ты считаешь, что это так важно?
– Я не хочу, чтобы ты во мне разочаровался.
– Ты прекрасна. – Ларкин передвинулся, нависая над ней, и опустил голову, чтобы поцеловать ее в губы. Он обрадовался, почувствовав, как она обняла его за шею.
Уинни застенчиво отвечала на его поцелуи. Опустившись на нее, он раздвинул ее ноги. Уинни сжала рукой простыню, но не протестовала. Он принялся медленно ласкать ее между ног. Содрогнувшись всем телом, Уинни сдавленно зарыдала от удовольствия.
Спустя время он прижал ее к себе, она уткнулась лицом в его грудь. Он чувствовал ее сердцебиение, вдыхал теплый аромат ее влажной кожи. Тело Уинни стало вялым и отяжелевшим.
– Как ты себя чувствуешь?
Она посмотрела на него одновременно застенчиво и озорно:
– Мне невероятно хорошо. Ты настоящий знаток слабых мест у женщины.
– Все ради тебя, дорогая.
Она резко села, отводя растрепанные волосы от лица:
– Я хочу доставить тебе удовольствие, но боюсь показаться неуклюжей или глупой.
Ларкин нахмурился, снова видя ее неуверенность.
– Делай что хочешь. Мне понравится. – Он заложил руки за голову, передавая Уинни инициативу.
Она с тревогой вгляделась в его лицо:
– Я хочу тебя ласкать. Но мне стыдно. Давай выключим свет.
– Мне нужно тебя видеть, Уинни.
– Пожалуйста.
– Ладно. Когда встанешь, чтобы выключить лампу, разденься.
Сначала Уинни побледнела, потом покраснела и опустила глаза:
– Хорошо.
Уинни снимала нижнее белье очень медленно, не глядя на Ларкина. Эта невинная сцена завела его сильнее, чем профессиональный стриптиз в Лас-Вегасе. Оставшись полностью обнаженной, Уинни замерла и глубоко вздохнула. Смело посмотрев на Ларкина, она старалась не встречаться с ним взглядом.
Ее изящное тело имело идеальные пропорции, только грудь была очень пышной. Но Ларкину это нравилось. Напряженные малиновые соски. Тонкая талия. Кожа цвета сливок.
– Иди ко мне, Уинни, – хрипло произнес он.
Отрывисто кивнув, она выключила лампу, и комната погрузилась в темноту. Через несколько мгновений Ларкин почувствовал, как прогнулся матрас – Уинни забралась на кровать. Потом он услышал скрежет колец по металлическому стержню – она задернула драпировку вокруг кровати.
– Не прикасайся ко мне, пока не скажу, – прошептала она. – Иначе мне не сосредоточиться.
– Я постараюсь.
Когда она прикоснулась к нему, он вздрогнул так сильно, что Уинни тихо рассмеялась:
– Расслабься, Ларкин. Ты можешь мне доверять.
Он резко вдохнул и простонал, когда Уинни стала осторожно и нежно его ласкать. Она поглаживала его ступни и лодыжки и целовала пальцы его ног. Ларкин чуть не сошел с ума от такого чувственного массажа. Он сжал кулаки, чтобы сохранить остатки самообладания.
Наконец она поднялась вверх и провела руками от его плеч до пояса.
– Ты такой сильный, – прошептала она. – Ты мне нравишься.
Он почувствовал ее груди у своего лица. Когда она наклонилась вперед чуть ниже, он обхватил ее сосок губами, заставляя свою соблазнительницу вскрикнуть.
– Включи свет, – прохрипел он.
Уинни провела ногтем по его плоскому животу:
– Нет. Еще рано.
Ларкин уступил ее застенчивому энтузиазму, который превращал ночь в безумную фантазию. Уинни продолжала осыпать ласками его тело.
– Ну вот, – сказала она с придыханием. – Теперь ты можешь это сделать.
– Сделать что? – В нынешнем состоянии он едва соображал, о чем она говорит.
– Заняться со мной любовью, – смущенно ответила Уинни.
Хрипло хохотнув, Ларкин произнес:
– О нет, детка. Пока ты все делала правильно. А теперь залезай на меня и закончи то, что начала.
Глава 13
Уинни не двигалась. Молчание затягивалось. На занавешенной кровати становилось душно.
– Где презервативы? – отважилась спросить Уинни, радуясь, что ее голос не дрожит.
– На тумбочке.
Просунув руку сквозь драпировку, она взяла презерватив и положила его Ларкину на грудь:
– Надень. А потом снова положи руки за голову.
Слушая, как он надевает презерватив, она покраснела.
Уинни уселась на него верхом, а потом наклонилась вперед и страстно поцеловала в губы. Ларкин запустил пальцы в ее волосы.
– Почему ты плачешь, детка? – нежно спросил он.
– Мне так хорошо. Почему я не знала, что так бывает?
– Потому что ты встретила меня только сейчас.
Уинни слегка ударила его по щеке, желая наказать за высокомерие.
– Так покажи мне, что такое настоящая страсть, – тихо произнесла она.
Ларкин осторожно перевернулся и опустился на Уинни. Схватив ее за запястья, он поднял их над ее головой.
– Ты удивляешь меня, Уинфред Беллами. Ты ведешь себя очень естественно.