Рядом с нами

Рудольф Гесс выступает на суде как свидетель защиты. Две справки характеризуют гнусный облик этого нацистского защитника. Первую, из частной жизни Гесса, мы находим в уголовном архиве, которая сообщает, что этот «свидетель» еще в тридцать четвертом году был осужден за убийство. И вторую справку, характеризующую его служебную деятельность, дает нам сам Гесс в показаниях суду. Он говорит, что, работая комендантом Освенцима, он убил три миллиона человек.

— Два с половиной миллиона человек, — уточняет он, — были истреблены в газовых камерах и пятьсот тысяч умерло от голода и болезней.

Ужас, который творился в Освенциме, известен сейчас всему миру. Мы слышали страшные рассказы о пытках и издевательствах здесь же, на суде, из уст бывших заключенных Освенцима. Мы видели и газовые камеры, и кандалы, и крематории, и горы из человеческих костей в документальном фильме, предъявленном обвинением. Что же мог опровергнуть этот палач, зачем он был вызван в суд?

Со свидетелями защиты вообще происходит в последнее время нечто непонятное. Немецкие адвокаты несколько месяцев назад предъявили большой список свидетелей по каждому подсудимому. Суд утвердил этот список. Но когда подошел срок допроса этих свидетелей, адвокаты начали или отказываться от них или перетасовывать. Геринг обменялся свидетелем с Франком, Риббентроп — с Гессом. Я не помню, для кого предназначались прежде показания коменданта Освенцима. Да это и неважно. Три миллиона умерщвленных — этой цифрой можно проиллюстрировать деятельность любого из сидящих на скамье подсудимых: и Геринга, и Кейтеля, и Риббентропа. Случилось, однако, так, что Рудольфа Гесса вызвал к свидетельскому пульту адвокат Кальтенбруннера. Для того чтобы характеризовать этого подсудимого, достаточно сказать, что его назвали в третьем рейхе "Гиммлер № 2". Начальник главного управления безопасности, гестапо и СД просит уточнения: "не Гиммлер № 2", а только "маленький Гиммлер". Но адвокат Кауфман не согласен с этим. Он категорически возражает против всякого сравнения Кальтенбруннера с Гиммлером. Он пытается представить перед судом руководителя гестапо как самого благородного человека Германии. Система фашистских двойников повторилась и на сей раз. Это начало наконец возмущать даже самых терпеливых. Когда Геринг называл себя голубем мира, это вызывало только улыбку, когда Риббентроп просил считать его рыцарем международного права, это было гнусно. Но как ни врали гитлеровские министры, как ни противоречили они иногда друг другу, в одном вопросе они держали круговую поруку: каждый пытался свалить вину за концлагеря и истребление миллионов людей на гестапо: мы по этому вопросу, мол, ничего не знаем, мы даже ничего не слышали; требуйте ответа за истребление только с Кальтенбруннера.

Но вот наступает время допроса Кальтенбруннера, и все начинается сначала. Оказывается, Кальтенбруннер как раз и есть самый благородный из всех находящихся на скамье подсудимых и посему он-то как раз меньше всех и осведомлен о гитлеровской политике истребления. Сейчас не время для споров о степенях фашистского благородства. Ее исчерпал в своих показаниях сегодняшний «свидетель». Три миллиона умерщвленных в одном Освенциме! Но ведь кто-то руководил страшной деятельностью коменданта Гесса, кто-то посылал ему банки с ядами, направлял эшелоны с жертвами?

— Да, конечно, — отвечает Гесс, — непосредственные приказы мы получали от Гиммлера и Кальтенбруннера.

В третьем рейхе, как заявил Рудольф Гесс на суде, было девятьсот концентрационных лагерей. Не в каждом из них истребление проводилось в газовых камерах, но убивали везде. И всеми этими убийствами руководил Кальтенбруннер.

Три дня идет допрос Кальтенбруннера, и три дня этот негодяй с бычьим упорством хочет доказать суду свою непричастность к убийствам.

Обвинители предъявляют письменные свидетельства ближайших помощников Кальтенбруннера, уличающих его в преступлениях. Но Кальтенбруннер упорствует. Он называет бывших своих заместителей клеветниками. Ему показывают десятки приказов с его собственноручной подписью, а он открещивается от своих подписей, называя их поддельными. Кальтенбруннеру предъявляют фотографии, на которых он заснят в обнимку с палачами из Маутхаузена, а он клянется в том, что не слышал даже про такой концлагерь.

Но как ни лгут, как ни открещиваются гитлеровские подручные от своих преступлений, ни одному из них до сих пор не удалось опровергнуть ни одной запятой из обвинительного заключения. Не удалось и никогда не удастся, ибо за каждым таким Кальтенбруннером, за каждым Рудольфом Гессом из гитлеровской канцелярии стоит его двойник — Рудольф Гесс из Освенцима. Пусть сегодня этот палач выступает еще «свидетелем», помогая суду разоблачать преступления своих бывших фюреров, но завтра эти свидетели-палачи займут свое собственное место на скамье подсудимых и закончат презренную жизнь на той же перекладине, на которой будут висеть их министры и начальники.

"ФИЛОСОФ И УБИЙЦА"