Рядом с нами

– Ну, это глубокая, это тоже, а вот эта – в самый раз…

Небольшая ямка, сантиметров двадцать глубиной и в диаметре примерно столько же. Нормально, как раз для таких случаев.

Лацир аккуратно положил камень на дно ямки. Казалось, что из глубины сердолика еще продолжает пробиваться свет. Это нормально, его сразу об этом предупредили. Взяв лопату, могильщик аккуратно засыпал ямку землей и слегка утромбавал ногой. Положил руку на землю и произнес: «Память – хозяйка, грязь отторгает». Отлично, с этим покончено. Что у нас там дальше?

Запустив руку в мешок, Лацир наугад вытащил следующий камень. Небольшой родонит светился ярко-розовым цветом, а черные прожилки на нем вздувались, словно вены атлета. «Везет мне на розовый сегодня», подумал Лацир. Сияние, становившееся все более ядовитым, начало расширяться и в нем возникла картинка. «Кино началось», как это называл могильщик.

Рита, девять лет. Еле сдерживая слезы, выходит из кабинета рисования. В руках держит рисунок, на котором, может и неумело, но явно старательно нарисованы горы, озеро, лес. Вслед ей что-то резко говорит учительница рисования – женщина предпенсионного возраста, героически пережившая перестройку, мужа, но не сумевшая достойно пережить уход молодости и здоровья. Чем ей Рита не угодила понять не сложно: у девочки четко выраженный талант к рисованию, вот только не может и не хочет она рисовать по правилам и шаблонам. Свое видиние у ребенка. А такие, как эта учительница, такого не прощают. Канон есть канон! Безобразно, но единообразно! Вот и травит на каждом уроке эту бедную Риту: то демонстративно отругает ее рисунки при всем классе, то влепит тройку за незначительный огрех, а то и вовсе порвет рисунок – да, такое тоже было.

Лациру плохо слышно, но еще он смог разобрать, что учительница прямым текстом говорит Рите, что если та хочет иметь приличные оценки, то пусть ходит на дополнительные занятия по рисованию. А, ну все ясно… Такое, не слишком скрытое, вымогательство…

Лацир немного помусолил в руках камень. Ну, ничего, Рита, ничего… Сколько еще таких гарпий будет встречаться в жизни – не сосчитаешь. Но очень скоро – Лацир это знал наверняка – Рита научится давать такой отпор, что любая стерва будет растерянно сглатывать сопли. Потому что не будет знать, как реагировать.

«Так, а ты где упокоишься?», с деланым участием осведомился Лацир у немного притухшего родонита. «А давай я тебя здесь похороню», решил могильщик и аккуратно положил камешек в ямку, чуть глубже предыдущей. Закопав и произнеся сакраментальное «память – хозяйка, грязь отторгает», он спросил: «Удобно лежится?» и сам засмеялся своей шутке.

Лацир вообще любил говорить с камнями. Он и при жизни ими интересовался, многие поделочные и полудрагоценные камни украшали его дом. А сейчас они были одними из немногих, с кем он мог говорить.

Лацир наугад вынул из мешка следующий камень и нахмурился. В руках он держал небольшой агат. Так любимые им при жизни, здесь агаты стали для него источником неприятных размышлений. Могильщик пристально вглядывался в бело-голубые разводы, который начал излучать матовое сияние. Открывшаяся картинка только подтвердила опасения Лацира.