Рядовой для Афганистана – 2. Афганский плов

– Есть! Прием? – продолжал хохмить Миша.

– Кто дрался в радио классе? – гаркнул прапорщик, ломая грецкий орех ладонью об стол.

– Когда?.. Не слыхал… – включил дурака старшина срочной службы.

– Ты мне Ваньку то не ва-валяй, я те не де-девочка-целочка…

– Никто, разминались молодые! Контролируемый спарринг на спор! Все под моим чутким контролем.

– Да? Ладно, открой секрет, кто же эти спарринг-а-га-торы?

– Витек Кинжибалов и Саня Одуванчик…

– Ха! Значит, этот, по-похожий на душмана наконец-то разбил рожу Одуванчикову? Хотя на поверке я этого не заметил, – рассмеялся Гаврюшов.

– Напротив, боевая ничья, но Одуванчиков бьет прицельно прямо в морду, норовит в самый лоб! Драться умеет. Но гуманист из него так и лезет…

– Вот ведь паразиты! Я им у-устрою!

– Я же говорю, тренировка по рукопашке, все происходило под моим контролем!

– Кого берешь с собой завтра в па-патруль? – резко переключился старшина и раздавил в ладонях сразу три грецких ореха.

– Сержанта Землянухина, рядовых Кочнева, Кашина и Одуванчикова.

– Чего?.. Ка-к-кого еще Одуванчикова? Ты-ты в своем у-уме?

– Так точно, список уже у командира роты, он подписал и отнес комбату. Я вписал еще рядового Сердюкова, но «папа» его вычеркнул…

– Чего?.. – удивился прапорщик.

– А что вас собственно смущает, – усмехнулся Миша.

– Меня?.. Так, это, ху-ху-дожника в патруль? Его же «духи», того… Спи-спи-…

– Он нормальный солдат, уже был на боевых, не подведет! С Лёнькой мост через Кабулку вдвоем держали! Да им за это медали полагаются…

– Медали?.. Сердюку?.. Да он за-залетчик и на заметке у особого отдела! Затаривается у «ду-духов» на Зеленом ряду! – цинично заржал Гаврюшов.

– Так мы, тогда, «деды» всей дивизии, должны быть на заметке у контриков, так получается?.. Вам, значит, можно закупаться в Кабуле – джонсы, кожаные куртки, магнитофоны, водка!? А нам, значит, лупу на воротник? Наши шмотки и фотки бросили в костер, кому они мешали? На что теперь все это покупать? Не плохо быть офицером или прапорщиком, да?.. Я бы тоже так повоевал, товарищ прапорщик! А вы попробуйте как мы? Бесплатно, блин, с вертушек, мордой в песок и в бой! – смело и злобно заявил старшина Калабухов.

– Все, Миша, и-иди, смотри программу «Время», расстроил ты меня…

– Я-то пойду, а вот «деды» обижены очень, что с этим делать, не знаем!

– Ты, это, выходит, предъяву м-мне кинул?.. Старший сер-сержант!..

– Просто мы завтра в патруль, я кое-что прикуплю себе, хочу взять свитер и джинсы. Короче, если они пропадут из каптерки, я за себя не ручаюсь… За всю роту тоже.

– Убьете меня?.. Да, ссукины дети, распустил я вас! Ты пойми, все, что я делаю, это выполняю приказы! Нашли козла, дураки…

– Хреновые приказы, очень хреновые…

– Да не-не трону я т-т-вой свитер, Калабухов! – побагровел прапорщик.

– Разрешите идти…

– Свободен! Вот достали!

Старший прапорщик Гаврюшов вдруг улетел мыслями в инфекционный госпиталь – тот, что был расположен к югу от городка десантной дивизии.

«Иди ко мне моя любимая женщина… Медицинская сестра Зоя, ты лечила меня от малярии, подворовывала лекарства у офицеров, чтобы вылечить молодого контуженого прапорщика… Я чуть не издох, ты спасла меня. А я словно озверел после этой чертовой малярии, стал нервным и дьявольски злым. Как там молиться нашему Богу?.. Нашему?.. Ну да, кому там молился мой дед и прадед – Иисусу и Богородице, Николаю угоднику?.. Черт, я не знаю не одной молитвы! Зоя улетела в Союз, а я жду, когда мы встретимся снова с ней! Какие у нее груди мягкие, с большими ореолами, она точно беременна моим ребенком… Хочу забрать ее в Витебск или Псков, снова открывать купол парашюта в нашем голубом и холодном небе… В морозном зимнем небе!.. Как мне надоело смотреть на рожи местных аборигенов, я выгорел в Афганистане. Еще этот молодой – «клоун» Одуванчиков, смешной солдат. Его придавить одним пальцем, а он лезет в пекло, шкет. Сердюков обманул меня, заныкал джинсы, но я найду их в любом случае. Козлы, одни козлы кругом…»

Ночь. Конспиративная квартира ЦРУ в центре Кабула. В большой комнате на иранском ковре на полу сидят двое мужчин, пьют чай и разговаривают. Белый мужчина лет сорока пяти задал вопрос тихим голосом:

– Уважаемый учитель Бекмас Тиаринор, расскажите, удалось ли вашим людям взять в плен Советского солдата или офицера? Вы обещали решить эту проблему уже сегодня. Это был крайний срок? Я просто напомнил, не смотрите на меня так, словно я демон…

– Господин майор, наше дело не терпит суеты. По вашему запросу работают три группы моджахедов. Пленные будут, наберитесь терпения…

– Вы должны понять, доктор Бекмас, что мне нужны живые солдаты и офицеры, а не их головы. Если вы продолжаете жить в темных веках, то мы американцы не приемлем варварства и пыток. Тем более, не понимаем отрезанных голов. Передайте доктору Гульбеддину, что резня и разведка – это разные вещи… Его чрезмерная жестокость породнит ответную жестокость со стороны русских десантников, охраняющих Кабул и людей из ХАД.

– Мы прекрасно знаем об этом, не делайте из нас детей, майор!