Рядовые апокалипсиса

При осмотре штабного корпуса мы получили ответы сразу на два вопроса. Выяснили, куда же именно утопали от вышки остальные мертвецы и кто именно стрелял по военным. Похоже, последние зомби на территории «Таблетки», а было их еще полтора десятка, сгрудились возле распахнутого настежь окна в «дежурку». Они, думаю, и внутрь бы влезли с радостью, да только стальная решетка, закрывающая окно снаружи, им этого сделать не дала. Так и стояли они перед окном тесной кучей, пытаясь дотянуться до чего-то внутри просунутыми сквозь покрашенные белой краской прутья решетки руками. Ни одного «отожранца», одни «деревянные». Они даже на звук подъехавшего автомобиля не отреагировали и в нашу сторону удосужились повернуться только когда мы в четыре ствола их отстреливать начали. Перед тем как войти в здание штаба, я заглянул в окно, интересно же, чего там такого было, что половина зомби с территории тут собрались и даже на сидящую на вышке потенциальную еду внимания не обращали. Ох, елки-палки, а тут, похоже, весело было: стены комнаты были исписаны и изрисованы черным маркером. Тут тебе и кресты, и обрывки молитв и какие-то проклятия, словом, полный комплект. А на полу, в окружении нескольких пустых водочных бутылок и примерно двух десятков пластиковых колодок для пистолетных патронов лежит труп мужика с майорскими погонами на камуфляжной куртке и эмалевым значком «Дежурный по части» на груди. Затылка у покойного нет, вместо него — омерзительное на вид месиво из костей, запекшейся крови и колтуна волос. В руке трупа намертво зажат пистолет Макарова. И стреляные гильзы, много гильз. Миленько так, ничего не скажешь. Сложно сказать, что именно тут произошло, но предположить можно: когда все началось, у здешнего дежурного капитально «потекла крыша», он заперся в «дежурке» и вскрыл оружейную комнату. А потом жрал прямо из горла водку (и откуда у них ее столько в дежурной части было, залет ведь страшнейший, если найдет кто), рисовал и писал всякую хрень на стенах и отстреливал сослуживцев, пытавшихся мимо него проскочить на улицу. Возможно, кто-то даже пытался выпрыгнуть в окна, другими причинами объяснить такое количество открытых фрамуг сложно, но позиция у майора была отличная. А когда кончилась водка, а застреленные коллеги восстали и встали перед окном, пытаясь добраться до своего убийцы, он вставил ствол пистолета себе в рот и еще раз нажал на спуск. Офигеть можно!

Штаб мы, разумеется, на всякий случай проверим, но есть у меня подозрение, что самый старший по званию военнослужащий «Таблетки» — это тот самый младший сержант, что сидит сейчас на заднем сидении нашего УАЗа и жадно рвет зубами ни в чем не повинные бутерброды колбасой, что настругала в дорогу Солохе заботливая супруга, запивая их сладким крепким чаем из моего термоса. Оголодал мальчишка, да и замерз, наверняка, как пес, тут ведь низина, сыро, и по ночам даже летом не очень-то жарко. Короче, есть у меня подозрение, что контакт с местными уже налажен и этот самый «местный» уже заранее согласен практически на все, что угодно, лишь бы его отсюда забрали.

Так я и доложил Львову по рации, спросив попутно, что же мне делать с найденышем.

— Так, Грошев, хорош уже всех в Отряд тащить, — забубнил наушник голосом Бати. — Мы еще от автобуса твоего не оправились. Нет у нас больше мест. Так что, вези к «вэвэрам». Он — парень военный, к казарме привычный, так что там точно как дома будет.

Ладно, к «вэвэрам», так к «вэвэрам». Мне-то, собственно, не все равно? Тут недалеко, так что, прокачусь, только вот штабной корпус проверим. Не люблю я у себя за спиной возможные сюрпризы оставлять. Караулку и казарму «срочников» пускай уж следующая группа, что вывоз боеприпасов, оружия и продуктов обеспечивать приедет, проверяет. Ну, а штаб, вроде как мы чистить начали. Нужно до конца дело довести, а уж потом ехать со спокойной совестью.

Штаб, как я и предполагал с самого начала, оказался пуст. Судя по всему, кому-то все же удалось убежать: окна нескольких кабинетов на втором этаже выводили на противоположную от «дежурки» сторону, а на блеклой, прошлогодней траве и слегка подсохшей уже грязи были отчетливо видны цепочки уходящих в сторону лесополосы следов. Ну, хоть этим повезло. На выходе — еще одно испытание: глядящий жалобными собачьими глазами Солоха. По роже вижу, этому страсть как охота в оружейную комнату здешней «дежурки» заглянуть.

— И как, Андрюха? Или у тебя в «мародерке» кроме «лючника» еще и «Ключ»[95] завалялся?

Андрей сокрушенно мотает головой, а потом выступает с рационализаторским предложением.

— Борь, а может, какой-нибудь трос найдем, за бампер зацепим, решетку на окне обмотаем и выдерем?

— Некогда нам тросы искать, да и некуда барахло будет складывать, итак с перегрузом пойдем. Или ты предлагаешь пацана этого тут бросить?