Рядовые апокалипсиса

«Беда одна не приходит». В мозгу словно пластинку заело. Всеми силами стараюсь отвлечься, даже самого себя ради этого кашеваром назначил: сходил в магазинчик, набрал там разных консервов и теперь грею их для парней на найденной там же, в крохотной подсобке, электрической плитке, которую вынес на пост охраны в холле перед лифтами. Не помогает. Больше всего хочется достать из «мародерки» фляжку… А потом вернуться назад, в магазинчик, выудить из припрятанного продавщицей под прилавком и найденного мною ящика бутылку… А то и две. И нажраться, словно дикая свинья, в слюни. Но, нельзя. Я командир, и вокруг меня — мои подчиненные. Они все видят, все понимают, делают выводы. Можно подумать, для одного меня последние двое суток стали серьезным испытанием на прочность. Угу, как же. Да парни, уж давайте смотреть правде в глаза, на одних морально-волевых держатся. Ну, и еще друг перед дружкой не хотят слабину показывать. А стоит мне подать пример — все, посыплются. «Каков поп — таков приход», верно в народе когда-то подметили. И хороший командир в бою только тогда может что-то от своих людей требовать, когда в любой момент готов подать команду: «Делай, как я!» Не уверен, что сам сдюжишь — не требуй от подчиненных. Нет, оно понятно, что генералы впереди пехотных цепей в атаку теперь не ходят. Да и раньше, как мне кажется, не ходили, чего б там легенды про великих полководцев прошлого не рассказывали. Плох тот генерал, что сам лезет делать работу сержанта. Так я вовсе не о полководцах толкую, а про взводных да ротных. Так что, пьяный загул откладывается до более спокойных времен. Сейчас более важных дел хватает. Но пластинка в голове продолжает крутиться: «Беда одна не приходит»…

Прав был Дядя Саня. С опозданием чухнулись наши отцы-командиры. Раньше надо было «Крепость» вводить. А заплатили за это опоздание мой друг и сослуживец Лешка Рыбалкин. и вся его семья. Жизнями своими заплатили.

Подробностей дежурный не знает. Если вкратце — Лешке позвонила жена, тот схватил в охапку автомат, подтянул с собой двух своих подчиненных из ИТО[51], и, никому ничего не объясняя, прыгнул в УАЗ и умчался, под громкий разъяренный мат командира Отряда полковника Львова, которому подобное самоуправство, понятное дело, не понравилось. А через полчаса перезвонил один из уехавших с Лехой саперов. В квартире Рыбалкина живых к их приезду уже не было. Были два зомби, в которых превратились его жена и тесть. Похоже, тестя сильно покусали на улице, хотя у нас в Посаде, судя по словам Дяди Сани, еще вполне спокойно, с творящимся в столице не сравнить. Зомби уже появились, но мало и с ними вполне эффективно справляется ополовиненный переброской подкрепления в Москву, батальон ППС. Уж не знаю, где и при каких обстоятельствах Лехин тесть умудрился на живого мертвеца нарваться, но отбился и, вырвавшись, решил спрятаться в квартире дочери. Лешкина Татьяна звонила ему, когда ее превратившийся в упыря отец пытался выломать дверь в детскую… У Лешки с Таней было две дочки. Близняшки, которым едва-едва исполнилось два года… Дальше, думаю, объяснять ничего уже не нужно, кроме того, что новомодная, красивая и легкая пластиковая дверь долго не продержалась. Рыбалкин выгнал парней из квартиры на лестницу и все сделал сам. А потом достал из кобуры ПМ, и застрелился.

Дядя Саня говорит, что когда Батя узнал о случившемся, на замов своих он орал так, что не только бойцы в кубриках, но и «рули» в автопарке слышали. И к тому моменту, как в гараж примчался взмыленный и бледный зампотыл, майор Чебоксаров, с приказом срочно формировать эвакогруппу, БТР, автобус и три «Урала» уже стояли «под парами» заправленные под завязку. А со стороны казармы к технике изо всех ног неслась экипированная «по полной боевой» и вооруженная до зубов «трехминутка»[52]. Вот только другу моему и семье его вся эта суета уже глубоко по барабану. Господи, ну почему у нас всю жизнь вот так? Почему нужный и правильный приказ никогда нельзя отдать вовремя? Почему всегда нужно ждать, пока жареный петух в задницу клюнет?

На раскаленном диске плитки зашипел выкипающий из банки с тушенкой жир. Вот, блин, уворонил таки! Задумался.

— Соберись, командир, — негромко говорит мне на ухо присевший рядом Солоха.

Он уже в курсе, тоже в «дежурку» звонил, про своих узнавал.

— Слышишь меня, Боря, — Андрей для верности потряс меня за плечо, словно пытаясь убедиться в том, что я в сознании. — Ты людям нужен. И нам, и тем более мальчишкам этим. Народ вот уже вторые сутки не спит и не ест толком. Молчат только потому, что ты вперед прешь, будто танк. Вот мы за тобой и идем, в кильватере. А если ты скиснешь — и у остальных руки опустятся. А нам еще шестнадцать этажей чистить. Кураж потеряем — хана нам, задавят. А уж если, не дай бог, потери будут — вообще пиши пропало. Понимаешь?

Я отрешенно киваю в ответ.