Рядовые апокалипсиса

Единственной проблемой оказалось практически полное отсутствие в автосалонах топлива. Пара-тройка литров в баке демонстрационного образца, типа, «послушайте, как работает двигатель» — не в счет. Все-таки баки у «Роверов» впечатляющие, литров по семьдесят — семьдесят пять, в зависимости от модели. Понятное дело, что «под пробку» заправлять этот конвой мы не сможем, даже если насухо сольем все горючее из обоих бронетранспортеров. На наше счастье, буквально в паре-тройке сотен метров по шоссе в сторону Кольцевой есть автозаправка. Закрытая, правда, но, снявши голову — по волосам не плачут. Снова выставив большую часть «срочников» в оцепление, я отправил на АЗС наиболее разбирающихся в вопросе Солоху и Мельникова, усиленных пятью таманцами. Ехать им пришлось на ПАЗе — без «брони» нас тут, подозреваю, сомнут очень быстро, да и бочки с соляркой в салоне автобуса везти удобнее, чем в тесном нутре «бардака». А главное — в автобус эти бочки затащить проще. Выезжать на шоссе севший за руль Угрюмцев не рискнул — туда еще доедут, а вот назад вернуться — точно не получится: поток машин из города настолько велик, что занял не только свои полосы, но и всю «встречку». Поехали по тротуарам, мимо рынка и торговых центров. За что и поплатились. Уж не знаю, что там приключилось, хмурый Угрюмцев, не без оснований считающий себя весьма хорошим водителем, мне так и не признался, но назад наш ПАЗ вернулся, дымя, словно паровоз и уже на стоянке перед автосалоном окончательно заглох. Хорошо хоть, что доехал, а то, вроде и не далеко тут, а все равно «броней» эти бочки возить — проще вручную катить.

На прощание, уже когда все выбранные машины были заправлены, а скудные пожитки таманцев и их спутниц — уложены в багажники, я собрал парней вокруг себя.

— Значит так, воины, теперь — пара добрых слов на дорожку. Первое — старайтесь до последней возможности держаться вместе, ну, по крайней мере, пока вам по пути. Сами понимать должны — один в поле не воин. Второе — по возможности избегайте городов и крупных трасс. Уж лучше второстепенными и проселками. Сами видели, сколько сейчас всякого дерьма всплыло. И вы для разных двуногих шакалов сейчас очень даже лакомая добыча. Стрелять вы худо-бедно умеете, но против организованной группы, да еще если рулить придется — не сдюжите. И — последнее. Не вздумайте сами бандитствовать. Знаю, у многих из вас сейчас в башке черти что: весь при автомате и патронах, да на крутой машине… Короче, я самый сильный, самый умный и самый красивый… Под это дело может захотеться странного. Сразу говорю — не советую. Найдутся люди и посильнее, и поумнее. Вон, «азеры» на Пожарской тоже, наверное, дофига о себе думали, а сейчас их кости кто-то уже глодает вовсю. Бесхозного добра вокруг — полно. И даже если взять его сложнее, чем у кого-то отнять — лучше поднапрячься. Потому что с бандитами теперь разговор очень короткий. Больше скажу, не дай бог встречу кого из вас по другую сторону от мушки — пристрелю как пса помойного, не взирая на былые заслуги. Все поняли?

Малость стушевавшиеся от моего злого голоса «срочники» согласно замотали головами.

— Ну, а раз поняли, так чего вы на меня еще смотрите?! Или мои парни вас тут до завтра охранять должны?!!

И только когда порскнувшие от меня в разные стороны, словно воробьи, пацаны захлопали дверями своих машин, я тихонько пробормотал себе под нос:

— Храни вас бог, гаврики.

А потом быстро добежал до зарывшегося в мотор автобуса Угрюмцева.

— Ну, что, Вить, пациент скорее жив, чем мертв, или наоборот?

— Нет, Борь, скорее — при смерти: похоже, помпа накрылась. Или «голова» у движка трещину дала. Антифриз назад в бачок идет, а не в радиатор. Кипит, зараза.

— Эх, Витя, как же это ты умудрился? Короче, раз уж так вышло, бросаем его к едрене маме. Думаю, другой автобус сейчас достать легче, чем этот починить. Главное — детвору нашу и бочки с солярой он сюда довез. Считай — задачу выполнил. А у нас еще дел полно, да и «массовка» вокруг какая-то уж совсем многочисленная стала. Сваливать отсюда пора, — и тут же придавил пальцем тангенту рации. — Общий сбор! Все под броню, наверху никому не сидеть, из люков смотрят только старшие машин, фланговые наблюдатели — в триплексы смотрят в оба. О любых происшествиях тут же сообщать мне. Все, выдвигаемся!

Интермедия третья. Евгения Воробьева

— Господи, Женька, ну какая же ты все-таки дура, а!