РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)

Война в любом случае проиграна. Без подкреплений и морского снабжения войска в Квантуне и Корее не смогут долго продержаться. Сосредоточенная в Маньчжурии русская армия раздавит их. Японцам останется только оборонять собственные острова... И во всём этом виноват один человек. Он, Танин Ямай. Если адмирал Того своими победами создал по существу великую японскую морскую державу, Ямай похоронил ее. Жить после этого значит только увеличивать меру своего позора.

Ямай задумался... Взрезать себе живот и терпеливо ждать конца? Или с него хватит выстрела из пистолета? Подбежавший офицер стал торопливо докладывать последние сообщения о том, что происходило поблизости в море. Один русский авиатранспорт потоплен, легкий крейсер дважды торпедирован, но остальные русские корабли теснят японцев. Что же... Самое время присоединиться к торжеству битвы. Смерть в бою - отличный финал долгой службы на флоте. Пусть даже сражение не закончится у него, как у Нельсона, победой.

Адмирал отослал распоряжение командиру "Яхаги" подготовить крейсер к немедленному выходу из бухты. С "Яхаги" ответили, что наложить пластырь на пробоину так и не получилось - мешал смятый взрывом боковой киль. Из-за продолжающегося поступления воды оказалось полностью затопленным носовое котельное отделение. Корабль был повернут к берегу и уперся носом в дно. Выйти в море он уже не мог.

В Гензане оставался еще один, последний боевой корабль - старый бронепалубный крейсер "Акицусима", давно уже считавшийся судном береговой обороны. Когда адмиральский катер подошел к спущенному с борта трапу, Ямай вздохнул, предаваясь на минуту воспоминаниями. "Акицусима" был первым кораблем, которым он командовал. Пусть он будет теперь и последним. Со знакомого до последней стойки мостика Ямай обратился и к стоявшим рядом офицерам, и к матросом, которые смотрели на него с палубы.

- Империя переживает тяжелые дни! Боги испытывают нас, проверяют нашу доблесть! Велика сила врага, но сильнее дух сыновей Ямато! Сотни моряков вчера и сегодня отдали свои жизни за божественного императора и, погребенные в море, вознеслись на небе, сами став божествами! Будем достойными чести присоединиться к ним! И пусть трепещут враги, когда мы выйдем в море! До встречи в храме Ясукуни, где упокоятся наши души! Тенно хенко банзай!

- Банзай! Банзай! Банзай!

Крики "банзай!" провожали уходивший в море старый крейсер и с причалов Гензана, и с глубоко погрузившегося в воду носом "Яхаги", поврежденных миноносцев и уцелевших транспортов. За кормой "Акицусимы" плескался огромный флаг с изображением Восходящего Солнца. Вверху, на грот-стеньге, был поднят флаг адмирала, командующего Объединенным флотом. Артиллерийские расчеты выстроились в полной готовности у своих орудий. При скромном водоизмещении в три с половиной тысячи тонн "Акицусима" имел очень серьезное вооружение. Даже после снятия при капитальном ремонте шесть лет назад двух 120-мм орудий, на крейсере осталось еще четыре таких пушки и, главное, четыре мощных 152-мм орудия. Конечно, маленький узкий крейсер не мог служить устойчивой платформой для такой солидной артиллерийской батареи. Но при спокойном море и умеренной дистанции ветеран трех войн мог еще показать себя. Если только не потопят до того, как заговорят его пушки... Адмирал Ямай легко расхаживал по мостику крейсера. Здесь он останется до конца. И никто не заставит его спуститься в броневую рубку. Хотя бы потому, что таковой на этом корабле просто нет!

"Акицусима" вступил в бой в самый разгар сражения. Оно постепенно смещалось на юг. "Капитан Кроун" и "Конон-Зотов" преследовали отходивших к дымовой завесе "Нару" и "Эноки", пока "Капитан Белли" кружил, расстреливая в упор вокруг уже не отвечавшего "Амацукадзе". "Капитан Керн" вел на буксире "Адмирала Истомина", который продолжал изредка стрелять правым бортом вдогонку ползущему к берегу "Тацуте", по которому главным образом бил залпами разворачивавшийся на очередной галс "Адмирал Корнилов". Адмирал Ямай ожидал, что при появлении "Акицусимы" боеспособный русский крейсер (который под контр-адмиральским вымпелом) немедленно повернет на нового противника. Однако русский флагман вёл себя странно. Он будто потерял управление, уходя в сторону от своего поврежденного товарища и почти добитого "Тацуты". Такой ситуацией нельзя было не воспользоваться.