РЯВанш!

           Луцкий и Башидзе, теснимые Тимиревым в центре города, запросил помощь от северный и восточных дружин. Ситуация в городе вновь стала меняться. Наступление правительственных войск в приморской части города было остановлена, а с севера, с фланг войскам продвигались по Алеутской и Китайской улицам дружинники и революционные солдаты. Их поддерживали пулеметным огнем наскоро забронированные железными листами и мешками с пешком грузовые автомобили и даже трамваи.

           Миноносцы продолжали вести прицельный огонь по замеченным группам восставших. Внезапно среди кораблей встали шипящие водяные столбы. С противоположного, южного берега бухты заговорили 6-дюймовые пушки батареи на мысе Чуркина. Южные портовые слободы перешли под контроль дружинников Гульбновича и солдат саперного батальона. Они-то и раздобыли боеприпасы к стоящим на Чуркинской батареи нескольким старым, но, как оказалось, всё еще боеспособных орудий. Их снаряды ложились неточно, некоторые даже разрывались в саду Морского собрания. Однако для легких миноносцев оказаться под обстрелом береговой артиллерии было слишком опасно. "Сокол" и "Самсон" развернулись и полным ходом устремились к выходу из бухты. Туда же потянулись и старые миноносцы "Беспощадный", "Точный" "Твердый", "Скорый", "Сердитый", "Смелый". Подлодки АГ-25 и АГ-26 быстро погрузились под воду. Но "Статный", "Инженер механик Анастасов" и "Лейтенант Малеев" отделились от флотилии и направились вглубь бухты, к Гнилому углу. На их мачтах трепетали красные флажки. Красный флаг появился и над военным транспортом "Печенга", миноносцы напротив, отошли вглубь бухты, к Гнилому углу и подняли на мачтах красные флаги.

           К шести часам вечера северные и восточные колонны восставших соединились и продолжили свое наступление к Вокзальной площади. Тимирев запросил поддержки у артиллеристов береговых батарей, которые могли развернуть орудия и стрелять в сторону города. Адмирал до последнего оттягивал ввод в действие береговой артиллерии, но медлить было нельзя - пули уже залетали в окна верхних этажей штаба крепости. Оставалось надеяться, что крупнокалиберные орудия образумят мятежников. Но надеждам этим не суждено было сбыться.

           Первыми, получив приказ по радио, начали стрельбу дальние батареи на берегу Уссурийского залива. С оглушительным грохотом стреляли 11-дюймовые мортиры из бухты Горностай и только что построенная башенная 12-дюймовая батарея в Тихой бухте. Они вели огонь по рабочим районам Первой речки. Из-за сопок встало несколько дымных столбов. Однако ближайшие к штабу крепости батареи на побережье Амурского залива молчали, не отвечая на передаваемые сигнальной связью приказы.

           Неожиданно на флагштоке над Тигровой горой, возвышавшейся над центром города, пополз вниз крепостной гюйс, а вместо него взмыло однотонно-красное полотнище. Следом за батареей Тигровой горы к восстанию присоединились соседняя Безымянная батарея, а потом Иннокентьевская, Саперная и Токаревская на полуострове Шкота. Красный флаг появился и на мысе Голдобина у входа в Золотой Рог. Древние тяжелые мортиры береговых батарей стреляли в сторону Уссурийского залива. От близких выстрелов тяжелых орудий зазвенели стекла в штабе крепости. 9-дюймовые и 12-дюймовые бомбы пролетали над городом и разрывались где-то в долине речки Объяснений, на позициях правительственных войск. Несколько попаданий было отмечено вблизи фортов Суворова и Линевича, что заставило солдат там отступить в бетонированные укрытия. Похожая на раскаты грома канонада заглушила винтовочную трескотню, к которой во Владивостоке успели привыкнуть. Владивостокцы в своих подвалах с ужасом прислушивались к звуку проносящихся над ними в разные стороны "чемоданов".

       

           Правительственные войска были прижаты к вокзальной площади. Попытки Тимирева отбить назад хотя бы ближайшие береговые батареи кончились неудачей. Стрелковые цепи, наступавшие вверх по склонам Тигровой горы, попав под обстрел, отошли назад. Между тем охваченное паникой население Владивостока спешило как можно быстрее покинуть город. Горожане вместе с семьями уходили в сопки. В штаб крепости прибыла депутация городской думы, призвавшая Тимирева не допустить разрушения города. Ради спасения имущества и жизни мирных граждан адмирал был вынужден вступить в переговоры с восставшими - мертвенно-бледным растерянным генералом Бальтийским и оживленно-хищными Луцким, Лазо и Сибирцевым. Единственное, что мог выторговать себе Тимирев - свободный пропуск всех, кто того пожелает, на корабли и уход их из города. Солдаты разбежались, бросив оружие. Небольшая группа офицеров и матросов промаршировали между стоявших на тротуарах толп революционеров до Адмиральской пристани, где поднялись на борт эсминцев и катеров. Под дулами пушек с батарей полуострова Шкота и мыса Голдобина маленькая флотилия покинула Золотой Рог.