Ричард Длинные Руки – бургграф

– Ничего, потруднее случаи распутывали.

– А что случилось? – настаивал я.

Он прямо посмотрел мне в глаза:

– Да тут куча пьяных пыталась побуянить. Кто-то поджег кузницу, а другие в доме изломали мебель.

– Какой ужас! – воскликнул я. – Надеюсь, вы, как представитель закона, примете меры к буянам?

Он скривился:

– Кто-то уже принял. Я не указываю на вас пальцем, заметьте. Но сейчас ловят уцелевших, а уж они дадут показания.

За его спиной наконец переглянулись, ухмылки широкие. Я сказал осторожно:

– Ну вообще-то тот, кто перебил эту шваль, защищал дом, семью и все имущество, что является… э-э… собственностью. Неотъемлемой и неотчуждаемой, вроде так. Священное право собственности. И кто посягнет на нее – должон умереть. Мол, протянешь руку – протянешь ноги.

Начальник стражи наконец-то посмотрел на меня с некоторым интересом, как на человека, хоть и перебившего кучу народу, а не как на загнанного в угол волка.

– Вообще-то да. Даже беглый взгляд…

Он запнулся, я спросил:

– Первые выводы уже есть?

– Да, – ответил он неохотно. – Поджигатель лежит с факелом в руке почти на пороге подожженной им кузницы. Еще двое грабителей остались прямо с награбленным в руках… так что убившему их ничего не грозит… Даже спасибо скажут.

Я проигнорировал сладкого червячка на крючке, сказал с прежним возмущением:

– Какой ужас!.. И это в нашей цивилизованной стране! За что налоги платим?

Он дернул щекой:

– Выродки везде бывают.

Из коридора вбежал, отстранив помощников, молодой парень тоже с бляхой, сказал возбужденно:

– В доме полно убитых! Начали было крушить мебель, но…

– Сколько убитых? – оборвал Кренкель зло.

– Много, – ответил парень с восторгом. Он смотрел на меня блестящими глазами, как на героя. – Еще не подсчитали. Какой облом у… гм… тех, кто их привел!

Кренкель посмотрел на него строго, перевел горящий взгляд на меня. Я смотрел смирно, как зайчик, жующий травку. Кренкель поколебался, наконец прорычал:

– Вы из благородных, так что я поверю вашему слову, если скажете, что в течение суток никуда не скроетесь.

– Даю слово, – ответил я с готовностью. – А что, во мне будет необходимость?

– К вам еще будут вопросы, – буркнул он. – Да и не только у меня.

– А у кого?

– И повыше меня есть власти, – ответил он нехотя. – Так что будьте здесь.

– А в город мне выезжать можно?

Он поколебался, молодой парень и стражи смотрели на меня с удивлением, наконец ответил хмуро:

– Можно. Но я бы не советовал.

– Думаете, сбегу?

Он оглядел меня с головы до ног:

– Нет, вы ж из благородных! Честь дороже… Но в городе у вас не будет той защиты, что здесь.

– Спасибо, – ответил я. – В самом деле спасибо. Я все это приму к сведению. Кстати, если не трудно, передайте местным мебельщикам, пусть привезут хорошие столы и кресла взамен разбитых. Я все оплачу.

Он мгновение смотрел ничего не выражающим взглядом, затем кивнул. За ним вышли и его помощники. Я слышал голоса во дворе и в саду, народу прибавилось, трупы выносили и укладывали на телеги.

Появилась Амелия, в глазах страх и недоумение:

– Вы здесь?

– А где же еще, – ответил я легко. – Вы же сами мне выделили эту комнату. Дети в саду?

– Нет, я велела им не выходить из их комнаты. И не выпускать оттуда собачку.

– Она не выйдет, – сказал я. – Очень послушная. Сказал: жди – будет ждать. Тоталитарная собачка. Вы все сделали верно. Надеюсь, они детей допрашивать не догадаются.

– Как вы?

Я сказал успокаивающе:

– Со мной в порядке. А кузница не так уж и нужна, если честно… И отстроить ее нетрудно. Мебель взамен побитой привезут сегодня же.

– Шутите?

– Начальник стражи обещал.

Ее глаза округлились:

– Сам господин Кренкель?

– Ну да, – ответил я легко. – Мы только защищались. Вот город и восполняет все наши убытки.

Она смотрела все еще неверяще.

– Город?

– Городские власти, – пояснил я. – Они ведь отвечают за любые проявления в городе? Как за хорошие, так и не совсем?

Ее лицо стало задумчивым.

Глава 15

Амелия спит. Наверное, спит в соседней комнате. В мою незримым сквозняком тянет теплом ее тела, ее запахами, и, чувствую, что она не спит тоже. Не спит и прислушивается: не поднимаюсь ли с постели, не иду ли к двери, чтобы через минуту оказаться в ее постели.

Двое из моих друзей хвастливо рассказывали, что спали с женщинами вдвое старше их, а Дима Говорков хвастался, что еще когда мы протирали штаны в седьмом классе, он уже драл нашу классную преподавательницу. Прямо на ее столе. Мне лично не приходилось иметь дело с женщинами старше себя… во всяком случае, значительно старше. Хотя, конечно, при моих здешних размерах я выгляжу солиднее. Вообще есть такая разновидность мужчин, в юности выглядят старше своих лет, а в зрелости – моложе. Мне кажется, я из такого теста, но все же не могу вот так встать и пойти в ее постель, хотя Амелия, вероятно, ждет…

Это не значит, что обрадуется и даст мне место, но наверняка ждет именно такого поступка. Чисто мужскова.