Ричард Длинные Руки — бургграф

Сенешаль обошел его, как скалу, отвесил легкий поклон.

— Сэр Ричард... э-э... сэр бургграф, корабль поднимает паруса. Начинается мистраль, он домчит по прямой до самого Юга. Отплываем на рассвете.

Торкилстон спросил:

— Задержать, пока соберетесь? В вашей власти весь порт...

— Возвращайся на корабль, — сказал я торопливо Сенешалю, — скажи Яргарду, не замедлю... Впрочем, думаю, на корабле буду раньше тебя.

Моряк отсалютовал и исчез в коридоре. Торкилстон вздохнул:

— Неужели... всё?

— Не думаю, — ответил я. — Гора с горой... Сэр Торкилстон, не в службу, а в дружбу: отыщите мою собачку!

Он невесело улыбнулся:

— Может, пусть останется?

Сам засмеялся, исчез за дверью. Я схватил плащ, набросил на плечи, трубку торопливо разобрал и присоединил к остальным звеньям, а полученный пояс застегнул, чуть подтянув живот.

Когда спустился на первый этаж, дети всё еще боролись с Псом, стараясь завалить на спину и покусать за пузо, а он поддается только до последнего момента, а там вывертывается, и все четверо с разочарованными воплями набрасываются снова. Торкилстон и Амелия пытались их утихомирить, но Бобик отозвался только на мой неслышный свист, подбежал и бухнулся толстым задом на пол. В карих глазах неистово горит нетерпеливое ожидание.

— Угадал, — ответил я на молчаливый вопрос. — Собирай вещи! Да побыстрее, а то не успеем.

Пес ошалело заметался по комнате, потом сел передо мной, высунув язык, в глазах обида: ну и шуточки у тебя! Я обнялся с Торкилстоном, поцеловал Амелию и всех детей, велел передать пожелания Выдре и Кукушонку, заставил взять деньги: всё-таки друзей нанимал за плату, и хотя они и так бы помогли, но теперь, после победы, лорд-победитель просто обязан поделиться добычей.

Торкилстон ошалело смотрел на горсть драгоценных камней:

— Это же целое состояние...

— Пригодится, — коротко сказал я. — Всё, мне пора.

Они проводили меня до крыльца, там нетерпеливо ждал Зайчик, веселый и потряхивающий гривой.

Уже в седле я виновато развел руками:

— Простите, какое-то сумбурное прощание... Но надо спешить! Не поминайте лихом!

Луна еще висит в светлеющем небе, как алмаз горит Венера, именуемая здесь Люцифером, но уже тянет навстречу утренняя прохлада, настоянная на свежести моря и сдобренная ароматами водорослей.

Пес бежит впереди, как иноходец, старается выглядеть солидно, а то если вскачь, то покажет, как распирает щенячья радость. Мне кажется, он стремится попасть на Юг больше, чем я. Зайчик идет красиво и гордо, огненным глазом косится на церквушку, где я так часто видел отца Шкреда, а дальше от церкви дорога поведет нас по прямой в порт...

Я нарочито сделал такой крюк, хотя мог бы в порт по прямой, но теперь это мой город, я успел сделать для него так мало, но что-то успел, и хочу напоследок запомнить его, вряд ли когда-либо увижу...

Печаль коснулась сердца, я стыдливо оглянулся по сторонам и тихонько перекрестился, как какая-то богомольная старушонка. Никогда в жизни не крестился вот так, без посторонних глаз, я же атеист, а сейчас суетливо подвигал щепоткой у груди только из чувства вины перед отцом Шкредом и желания сделать хоть что-то, что ему бы понравилось.

Пес замедлил бег, морда кверху, ноздри жадно хватают воздух. Зайчик тревожно ржанул, волна холода нахлынула и окатила меня с головой. Пальцы сами оказались на рукояти молота, сердце сжалось в ужасе, словно лечу в бездну.

Я сейчас в полном доспехе Арианта, за плечами лук, со мной мои молот и меч, однако чувство беспомощности ударило с силой поезда.

В десятке шагов впереди возник светящийся столб, на миг показалось, что это свет, потом — некий кристалл, но края подобно полотнищу колышутся под незримым ветром.

Я замер, хватаясь то за меч, то за молот. Сквозь странную ткань выметнулось темное тело, я не успел даже увидеть, медведь или гигантский тролль, как Пес стремительно бросился навстречу.

От встречного удара вздрогнула земля, будто столкнулись два исполинских астероида. Оба сцепились и покатились по земле, а следом из призрачной ткани выбросило гигантскую змею, туловище не меньше нефтепроводной трубы, а голова размером с сундук.

Я торопливо выдернул меч. Ткань затрещала, гигантская трещина разорвала ее надвое, вышел с топором в руке и щитом в другой огромный человек с черной ассирийской бородой.

— Твоя дорога закончилась, Ричард, — сказал он.

Я спрыгнул с коня, как ни странно, темный ужас испарился. Зайчик тут же ринулся на гигантскую змею, Пес рычал и дрался с темным чудовищем, а я поднял меч. Адальберт набежал, ударил, я не успел парировать, плечо взорвалось от дикой боли, хрустнула перебитая ключица.

— Сволочь, — прохрипел я и, перехватив меч другой рукой, начал наносить удары.

Адальберт зло расхохотался. Лезвие моего меча высекает искры о его щит, а мне удары топора отражать нечем, щит остался на коне. Я старался двигаться с наибольшей скоростью, начал парировать все его удары, но мои попытки напасть Адальберт отражал легко, злая ухмылка не покидала его лицо.

— Пришел твой... час, — процедил он сквозь зубы.

— Или твой, — ответил я.