Ричард Длинные Руки – эрцфюрст

Гномы, которые в Вестготии, хоть и не живут среди людей, но сотрудничают куда охотнее, чем в моих королевствах, выдают из подземных мастерских точно выверенные рельсы. И хотя я всюду замечаю следы ударов молота, но с допусками все в норме, и «Морской Всадник», названный так в честь потопленного, перевозит морем их столько, что едва борта не черпают воду.

Идея сбрасывать стальные слитки с Края не привилась. С такой высоты наберет сумасшедшую скорость, нашим придется из земли выкапывать, вместо этого построили по моему чертежу систему лифтов, сперва вырубив в стене достаточно широкие ступеньки, а кое-где поставили перила.

Кроме того, со стороны Вестготии затеяна великая стройка по сооружению ровно-наклонной дороги в Сен-Мари. И пусть сперва будет под углом в девяносто градусов, система веревочных блоков может как бережно спустить повозки, так и помочь им подняться, а потом сумеем сделать путь подлиннее, прорубив целое ущелье, зато кони и волы смогут тащить повозки без посторонней помощи. Кстати, работы уже начаты…

По ту сторону Великого Хребта жизнь на какое-то время замерла под толстым слоем снега, а когда вот сейчас начала просыпаться, отсюда уже вломятся две армии, одна принадлежит Варт Генцу, вторая — Скарляндам. Во всяком случае обе будут служить гарантами мира и безопасности в тех регионах, это уже точно.

Я вздрогнул, на пороге стоит сэр Жерар и смотрит, как показалось, с укоризной.

— Ну что там? — сказал я раздраженно. — Сэр Жерар, вы призрака изображаете? Могли бы похрюкать, посопеть, почесаться, как вы иногда умеете смачно, я видел-видел, чтоб мое высочество изволило обратить внимание…

Он проговорил с неподвижным лицом:

— Ваше высочество, к вам просится посол для личной беседы по приватному вопросу.

— Какой посол? — спросил я. — Что за посол?.. От какой державы?.. Вы что, сразу сказать не можете?.. Одевать мне все регалии или можно встречать как бы в трусах, которых еще нет, но пора придумать?..

Он проговорил так же безразлично:

— Он сказал, что от Мезины. Это королевство вроде такое. Где-то. А важность… можете определить сами. Так примете или гнать в шею?

— Надо бы в шею, — ответил я, — но я пока какой-то неправильный король, слишком любопытный, что у вас порок, а у королей именуется здоровой любознательностью. Давайте его сюда! Мне не так уж важно, чем заниматься, только бы не работать на благо страны, гуманизма и демократии.

Он ответил безучастно:

— Потому и предложил.

Я, набычившись, смотрел, как он вышел в коридор, переговорил там недолго, затем провел в комнату приземистого человека в чрезмерно пышном кафтане оранжевого цвета с обилием золотых цепей, брошек и застежек. Штаны и сапоги тоже ядовито-оранжевые, с толстыми золотыми нитями.

Он поплясал некий сложный танец, высоко вскидывая ноги и то кланяясь, будто готовится боднуть, то горделиво выпячивая грудь, как бойцовский петух, у которого не меньше десятка кур и есть шанс отбить еще столько же у соседа.

Когда он закончил, мне хотелось похлопать в ладоши и бросить ему монету, прекрасное исполнение, но задавил в себе человека и спросил вежливо, как переполненный либеральными ценностями общечеловек:

— Господин посол?

Он красиво поклонился, раскинув руки, как крылья, слышно даже, как оперся о воздух, даже заскрипело.

— Ваше высочество…

— Вы из королевства Мезина? — спросил я.

Он ответил угодливо:

— Да, ваше высочество. Граф Меркель к вашим услугам!.. У меня к вам и особое поручение, ваше высочество…

— Какое? — спросил я.

Он помялся, бросил осторожный взгляд на неподвижного сэра Жерара.

— Ваше высочество…

— Чем вам не нравится мой секретарь? — изумился я. — Без него бы вас ко мне просто не пустили.

— Ваше высочество, вопрос весьма деликатный…

Я сказал раздраженно:

— У меня нет никаких дел с королевством Мезиной, которые мне надо скрывать от боевых друзей, а сэр Жерар не только секретарь, но и благородный рыцарь с родословной в сколько-то там весьма благородных, как он уверяет, поколений. Честно говоря, у меня вообще нет никаких дел в Мезине.

Он сказал умоляюще:

— Вопрос касается женской чести…

Сэр Жерар взглянул на него, на меня.

— Ваше высочество, — сказал он, — я пока выйду и поработаю, покуда вам снова шлея под хвост не попадет.

Я нехотя кивнул, посол проводил его взглядом.

— Ну, — сказал я нетерпеливо, — говорите.

Он почти прошептал:

— А нельзя ли в ваших личных покоях?

— Нет, — отрезал я. — Туда даже женщин не допускаю, кроме служанок, но то, к счастью, не женщины.

Он вздохнул.

— Хорошо-хорошо, не гневайтесь. Моя королева, Ротильда Дрогонская…

Я прервал:

— Погодите-погодите! Насколько я знаю, трон сейчас под задницей лорда Голдвина Адорского, весьма родовитого, уважаемого, известного, который богат, знатен и пользуется уважением. Не так ли?

Он сказал упавшим голосом:

— Все так… Но королева остается королевой, хоть она и в изгнании. А сэр Голдвин нелегитимен…