Ричард Длинные Руки – эрцгерцог

– И мы пройдем, – ответил я.

Она проворчала, не желая сдаваться:

– Это, по-вашему, простой грабитель?

– Я не сказал, – поправил я, – простой. Умный и хитрый, но все-таки грабитель. К тому же…

– Что?

– Я не уверен, – закончил я, – что ловушки настроил он. Думаю, это дело рук древних, а наш маг просто сумел проскользнуть… как сделаем и мы.

– Но здесь закрыто!

Я кивнул в сторону.

– Зато вон там боковой ход. Здесь либо не все продумано, либо архитекторы не согласовывали планы.

Она промолчала, но двигалась за мной шаг в шаг, даже ставит ступни на мои следы, молодец, догадывается насчет ловушек в полу. За этим залом снова настолько извилистый тоннель, будто его прорыл гигантский червь, что питается окаменевшими ракоскорпионами и трилобитами.

Когда миновали половину пути, за спиной загремело. Из щели в своде показались острые зубья металлической решетки. Боудеррия вскрикнула, дернулась в ту сторону, но застыла в бессилии: решетка не опускается, а просто обрушилась, наподобие тех, что в рыцарских замках. Острые концы стальных прутьев плотно вошли в квадратные дырочки в каменных плитах пола.

Она все же подбежала, подергала за прутья, как запертая в клетке обезьяна, только что не повизжала, повернулась ко мне, испуганная и злая.

– Простой грабитель?

– Умный, – напомнил я, – но хитрый.

– Он здесь хозяин!

– Он ведет себя, – поправил я, – как хозяин. Но это не значит, что хозяин. Это не его дом.

Она сказала сердито:

– Теперь его!

Я покачал головой.

– Как и раскопки могил, что квалифицируется как осквернение, так и это точнее назвать самозахватом. Жилище принадлежало другим людям. Тиларет лишь вломился сюда, торопливо грабил, а потом решил, что некоторые ценные вещи можно изучить только здесь, не вынося за пределы здания.

Она фыркнула:

– За пределами гаснут, что ли?

Я тоже старательно ощупал прутья, все одинаковой толщины в кисть моей руки, четырехгранные, несокрушимые даже с виду.

– Да, – ответил я рассеянно, – что-то в этом роде. Так что не преувеличивай его мощь. Он сам не знает половины… Да что там половины! Он не знает и сотой доли того, что здесь ждет своего часа.

Она посмотрела на решетку, потом на меня с некоторым испугом.

– Вы говорите так, словно знаете, о чем говорите.

Я буркнул:

– А вдруг и я хочу поумничать?

Она не сводила с меня взгляда.

– Да? Раньше не замечала.

– Я в тебя влюбляюсь все больше, – пояснил я. – Вот и…

Она фыркнула, вытащила мечи и повернулась к решетке. Прямая спина красиво напряглась, обрисовывая литые мышцы. Прекрасное зрелище, но чтобы им насладиться, мужчина должен быть втрое мускулистее, чтобы не чувствовать себя уязвленным.

– Сейчас придет за нами?

– Возможно, – согласился я. – Только не лезь вперед.

– Почему?

– Из нас двоих, – напомнил я сухо, – пока что больше мужчина я.

Она сказала язвительно:

– Простите, если задела вашу мужскую гордость!

– Не прощу, – ответил я.

Я снял лук, натянул быстро тетиву и взял стрелу. Боудеррия смотрела с непониманием, я отступил на шаг, прицелился. Сердце бешено стучит, я могу ошибаться, но логичнее, если вон тот рычаг на стене в десяти шагах по ту сторону решетки как-то с нею связан.

За спиной прошелестел ее голос:

– Там кто-то в темноте?

– Не хрюкай над ухом, – предупредил я.

Тетива звонко ударила по мозоли на руке, стрела исчезла в темноте, что для меня не темнота. Донесся звонкий щелчок, блеснула короткая искра, это металлический наконечник стрелы чиркнул еще и по камню. Ничего не произошло, решетка на месте, однако рычаг чуть приподнялся.

Ободренный, я наложил вторую стрелу. Если кто-то идет с той стороны, то рычаг для него должен быть именно на таком расстоянии, чтобы не замедлять шага, а решетка успевала подниматься, не заставляя хозяина склонять на ходу голову.

Боудеррия не выдержала, прошептала снова:

– Там кто-то есть?

– Никого, – ответил я.

– Так зачем…

– Надо же поупражняться, – объяснил я. – Иначе навыки исчезают.

– Ну и время вы нашли!

– Да и покрасоваться надо, – добавил я. – При стрельбе из лука особенно красиво смотрится в развороте плечевой корпус. Как он у меня сейчас?

Она буркнула зло:

– Неплох.

– А мышцы? – спросил я. – Двуглавая и трехглавая?.. Про четырехглавую уже молчу, сам вижу, глаз не сводишь…

Она что-то прошипела злое, я разжал пальцы, щелчок, стрела исчезла между стальными прутьями. Через мгновение металлический звон, надсадный скрип, решетка дрогнула и с великой неохотой начала подниматься. Я смотрел с тревогой, вот-вот застрянет, механизмы от старости готовы развалиться, все скрипит и дергается из стороны в сторону…

Боудеррия все-таки первой проскользнула на ту сторону, замерла с мечами в руках, яростная, как дикая кошка, как же не люблю этих тварей.

Я из принципа дождался, когда решетка поднимется на высоту, и прошел с гордо поднятой головой. Дурак, конечно, вдруг бы механизмы издохли.

Боудеррия смерила меня злым взглядом.

– Чего вдруг?

Я вопрос понял верно, буркнул:

– А ты думаешь? Перед тобой решил пофанфаронить.

– С чего вдруг?

Я пожал плечами.

– Что с нами делает присутствие женщин. Пусть даже вот таких.