Ричард Длинные Руки – эрцгерцог

– Меньше пить надо, – сказал Макдугал наставительно. – И мир распахнется…

Вдали поднялась серо-желтая стена пыли, страшно перегородила мир и быстро понеслась, словно ее толкают сзади, в нашу сторону. Ветер заставил пригнуться мелкий кустарник и высокую траву. Стена пыли ударила в нас и понеслась дальше, а мы на несколько мгновений остались в странном пространстве, где нет ветра, но тут же в нашу сторону по земле понеслась частая дробь, будто скачут невидимые подкованные зайцы.

Пыль подпрыгивает под ударами крупных капель, через мгновение их стало так много, что слились в толстые веревки воды, протянутые с небес. Шум заглушал голоса, мы пытались общаться, но вдруг без всякого предупреждения над головами страшно блеснуло, и сухо треснул сам небосвод, так нам показалось.

Мы ослепли и оглохли на какое-то время, я слышал испуганные голоса всадников, что пытаются утихомирить испуганных коней, ледяная вода обрушивалась сплошными потоками, промочила моментально не только до белья, но до костей.

Небесная твердь раскалывалась одновременно с нещадным блеском, выжигающим глаза, что значит – гроза прямо над нами. Никаких раскатов, только блеск, сотрясающие землю удары, и ветвистые столбы небесного огня, похожие на огненное пламя, пустившее в землю корни.

Я с беспокойством поглядывал на небо. Всадники начали останавливать коней и в ожидании смотрели на меня.

– В ту рощу!.. – крикнул я. – Быстро!

Взметнулись брызги, всадники проломились сквозь стену падающей воды, могучий шум ливня заглушает стук копыт и голоса.

Я старался держаться сзади, присматривая, чтобы все успели под защиту деревьев. Когда были всего в десятке шагов, над головами страшно треснуло. Изломанная молния ударила в верхушку дерева на опушке, там зашумело, крупная ветвь пошла падать вниз, обламывая мелочь.

Мы остановились под ближайшими деревьями, я сказал с великим облегчением:

– Успели…

Сэр Макдугал прокричал, перекрывая шум падающей воды:

– Разве? Все равно промокли!

– Успели уйти от молний, – объяснил я. – Они бьют по самому высокому…

Он умолк, запоздало соображая, что в чистом ровном поле мы как раз и были теми кочками, в которых бы ударила молния.

Я выждал, когда стена воды между небом и землей истончилась, воздух становится предельно чистым, будто его и нет вовсе, сказал с нетерпением:

– Пора. Мы все равно мокрые, как верно и очень прозорливо сказал сэр Макдугал, что подмечает даже такие мелочи.

Ливень отодвинулся, дальше в степи еще вскипает земля под ударами крупных капель, но все это отдаляется, а здесь начинают приподниматься и в испуге оглядываться стебли травы: еще кто-то уцелел?

Огромная черная туча, тяжело громыхая, уходит на север, только теперь слышны могучие раскаты, от которых вздрагивает мир, а молния сверкает уже не так страшно. Небо открывается синее, чистое, вымытое ливнем так, что просто хочется сказать что-то прекрасное или хотя бы крепко и с чувством выругаться.

Кони бодро несутся вслед грозе, будто она тоже в нашем отряде, земля не успела размокнуть, копыта разве что выбрасывают при галопе комья грязи.

В сторонке поднялись горбы Каменной Вдовы, с другой стороны – странно голубые холмы Межгорья, но под нами продолжает безостановочно струиться прижавшаяся к земле зеленая трава, вроде бы робкая, но сумевшая вскарабкаться на скалы, угнездиться в трещинах, даже в выемках валунов, куда ветер нанес земли, и куда иногда попадают капли дождя.

Один из разведчиков, высланных вперед с дозором, примчался обратно с криком:

– Там впереди храм!

– Где? – спросил я.

– Прямо на развилке дорог!

– Языческий? – спросил я.

Он помотал головой.

– Нет, клянусь. Я осторожно заглянул… даже распятие увидел!

Сэр Макдугал посматривал с тревогой, хмурился, кусал губы.

– Ваша светлость, – сказал он встревоженно, – может быть, объедем?

Я спросил в удивлении:

– С чего бы?

Он пробормотал:

– Да как-то не по себе. С чего он тут при дороге?.. Их и в городах не осталось. А там один храм? Даже постоялого двора нет?

Разведчик помотал головой.

– Только храм.

Я сказал нетерпеливо:

– В чем дело? Нам же все равно в ту сторону!.. Идем. Но будьте готовы ко всему.

Пробитая сотнями тысяч копыт дорога вдали пересекается с такой же, там в сторонке растут с десяток роскошных олив, под их кронами и расположен вытянутый ввысь домик, словно стремится к небу, к Богу, к тому, к чему мы все стремимся, признаемся в этом или нет.

Чем ближе я подъезжал, тем яснее видел, что это не храм, а часовня, в которой проезжающие мимо могут преклонить колени и поговорить наедине с Господом, пока кони переводят дыхание в тени роскошных крон.

Макдугал пробормотал, что нам бы ехать дальше, я молча соскочил с Зайчика и подошел к двери. Открылась легко, странное ощущение свежести, словно все построено недавно, буквально перед нашим приездом.