Ричард Длинные Руки – фрейграф

— Говори дальше, — потребовала она. — Как летел потом?

— Красиво, — сообщил я. — Я всегда летаю красиво. У меня это врожденное, как думаешь? Я тоже так думаю. А хорошие манеры еще и отшлифовали…

Она прошипела зло:

— Я не о том!

— Уже догадался, — ответил я печально. — Всегда вы не о том, всегда не замечаете самого главного… В общем, сделал вираж и пошел к нашему милому гнездышку напрямую, где ты все глаза проглядела, ожидая меня, такого замечательного…

Она не среагировала на ехидство, морщила лоб, кусала губы, а серые глаза то светлели, то становились совсем темными. Я же любовался огненной копной волос, почему-то люблю рыжих.

— Тогда короли Кодер и Денонк отпадают, — заявила она. — Если по той линии, там только три королевства: Королевство Белых Гарпий, королевство Гардекс и королевство Поющих Деревьев.

Я сказал саркастически:

— Всего лишь?

Она кивнула, лицо серьезное.

— Тебе повезло.

— Почему?

— Если бы чуть левее, то за теми королевствами… еще множество. А так — дальше море.

Ужин прошел в молчании, Мириам все еще пытается вычислить, от кого записка, я тоже помалкивал, не в силах уложить в голове факт существования в Гандерсгейме множества королевств. Что множество — понятно, варвары перестанут быть варварами, если сумеют объединиться в единое государство, но сами слова «король» и «королевство»… гм…

Мясо и сыр, к сожалению, могу создавать только такими, какими когда-то ел и видел: то есть дракону не нажраться, а создавать крохотными порциями — умру с голоду в бесконечном процессе.

Но кофе все-таки сотворил, с наслаждением смаковал и неотрывно смотрел в титанические образы воздушных замков, снежных гор, что озарились сперва нежно-розовым светом, затем красным, меняются медленно, неспешно, однако с неотвратимостью природы, уже не горы, а целые горные хребты, настолько огромные и величественные, что даже Великий Хребет померк, и я подумал потрясенно, что человек не зря в поисках величия поднимает глаза к небу.

В недрах облачных гор вспыхивают и свои огни, так мне кажется, одни озаряются чуть-чуть, другие два не сочатся густой багровой кровью, и все таких масштабов, что весь мир внизу совсем крохотный, ничтожный, заставляющий усомниться в своих силах и подумать о высших силах, что, конечно же, там на небесах…

Мириам села в сторонке, но поблизости, спина прямая, красные волосы горят в свете закатного солнца, как его частица.

— Что буркалы вытаращил?.. — буркнула она недружелюбно. — Тебя оттуда выгнали?

Я вздохнул.

— Чего так решила?

— Да вид у тебя… — сказала она тем же почти враждебным голосом, — обалделый какой-то. И словно тоскуешь. Разве рептилии могут тосковать?..

— Наверное, могут. А люди?

— Ну, то люди… Скажи, зачем улетаешь так далеко и на целый день?

— Дела, — ответил я лаконично.

Она изумилась:

— Какие у рептилий дела? Ешь да спи.

Я подумал и согласился.

— Хорошо, уговорила. Завтра с утра будешь весь день живот чесать.

Она в недоумении посмотрела на свой живот.

— Зачем?

— Да не себе, — пояснил я покровительственно. — Тебе выпало великое счастье чесать пузо мне! Можешь начинать радоваться. Осталось только ночь перетерпеть до такого щастя.

Она вспыхнула, я видел, как уже набрала в грудь воздуха то ли для возмущенного вопля, то ли для злой отповеди, но вдруг пересилила себя и сказала с мягкой укоризной:

— Ты что, совсем? Уважать себя не будешь! Гордые драконы все время летают, летают, летают… и никогда не чешутся. Это неприлично.

— Какие слова знаешь, — пробормотал я. — Не думал, что гордая дочь степей… Тем более, если отец у нее простой проводник караванов.

Она пропустила мои слова мимо ушей и продолжила, словно и не слышала:

— И вообще… если не стерег источник, то зачем ты здесь?

— Дела, — повторил я все так же лаконично.

Она удивилась:

— Дела? Не-е-е-т, тебе что-то здесь понадобилось!

Я посмотрел на нее с интересом:

— Это же человеческие представления о полном счастье, а у нас, великих драконов, они другие…

— Какие?

Я зевнул.

— Женщина… Что будет на завтрак?

Она проворчала:

— Все бы вам только жратаньки… Можешь и по дороге что-нибудь сожрать.

— Что?

— Мало ли, что там бегает? — ответила она. — Вы же все жрете, ненасытные прорвы.

Я зевнул громче, лег у костра.

— Ну вот, еще не поженились, а уже ворчишь. А что будет дальше?

Она зыркнула исподлобья и чуточку отодвинулась.

— Но-но, размечтался, ящерица горбатая! Будет из чего готовить, будешь и жрать. Хоть и не понимаю, зачем тебе, хищнику, хорошо прожаренное?

— Женщина не должна понимать, — сказал я наставительно. — Женщине достаточно чувствовать. Так что ужинай и спи. Мне завтра придется вылететь пораньше, чтобы успеть и в самые дальние концы Гандерсгейма.

— Других драконов ищешь? Чтобы снова подраться?

Но я прикрыл глаза и притворился, что сплю.

Глава 12