Ричард Длинные Руки — граф

— Ваша милость. Ваша милость!.. Он, конечно, дурак, но не наш дурак, а дурак другой, своеобычный. Это ценно, потому что и в его дурости иногда блестят зерна мудрости. Он сам о них не подозревает, но они заметны нам, эти крупицы ищущим…

Она спросила уже с некоторым любопытством:

— Вот как? В чем же?

Он рассказал, как я умело расколол кристаллы невероятной прочности, она слушала внимательно, оглянулась. Я смущенно потупился и чуть было не шаркнул ножкой.

— В самом деле, — произнесла она удивленно, — вот так простой слуга, умеющий колоть дрова, может подсказать… Впрочем, я сама заметила, что свежий взгляд со стороны очень важен. Ты приготовил?

Он засуетился, снял с полки широкую металлическую чашу, плотно закрытую крышкой.

— Вот. Все готово!.. Вы зря беспокоились, я бы сам принес вечером.

— Мне нужно сейчас, — отрезала она, но голос звучал весело, осматривалась с удовольствием, чувствуя себя в родной стихии.

Уэстефорд, очень довольный, что у хозяйки хорошее настроение, оживленно размахивал руками, начал говорить тихо.

Она смеялась, запрокидывая голову, я сделал глупо-важное лицо и продолжал работать пестиком, словно от каждого моего движение зависят судьбы наций. Оба обернулись и с удовольствием смотрели, чувствуя свое полное превосходство. Леди Элинор сказала очень заботливо:

— Твой наставник говорит, что ты уже выучил целое слово!..

— Я уже и второе начинал, — сообщил я гордо. — Правда, тогда первое забываю… У меня память такая: до обеда плохая, зато после обеда, когда хорошо поем, еще хуже.

Они посмеялись снова, волшебница сказала старому колдуну:

— Да, с ним не соскучишься. Уже жалею, что тебе отдала.

Он воскликнул патетически:

— Ах, леди Элинор! Но разве мы оба не ваши?

— Мои, — согласилась она величественно. — Ну, готово?

— Вот, — сказал он. — В лучшем виде.

Она ушла с чашей, я восторженно таращил глаза на повелительницу замка, она заметила, я понял, ей польстил и такой вроде бы пустяк, я же единственный из мужчин в замке, кто откровенно восхищается ею, а не боится.

Под потолком снова послышался легкий треск. На этот раз я сразу вскинул голову, туча совсем крохотная, даже не туча, а темное облако, и молнии там еще не молнии, а крохотные электрические разряды, как если бы гладил кошку в темноте или расчесывал сухие и чистые волосы.

— Снова, — сказал я и указал глазами, ибо руки мои неустанно орудовали пестиком. — Вообще-то надо бы наладить сброс этих отходов…

Уэстефорд, что сел было за книгу, в великом раздражении поднял голову.

— Что?

— Чтоб вам не отвлекаться, — пояснил я. — Ведь время такого важного и мудрого человека, как вы, господин Уэстефорд, стоит очень дорого! А вам приходится всякий раз отвлекаться на какую-то хрень, уж простите за неколдовское выражение… А может, оно и есть колдовское, но я на него пока не имею права. Вам бы сделать так, что когда такое облачко накопится, чтобы включалось какое-то заклинание и сбрасывало его в помойку. Ну, в озеро, пусть его жрет Водяной Зверь, если он такой здоровый. Глядишь, в годзиллу вымахает.

Он смотрел нетерпеливо, отмахнулся, снова опустил взгляд в книгу, но вдруг вскинул голову и посмотрел на меня вспыхнувшими глазами.

— Вообще-то неплохо бы подыскать такое заклятие… ты прав. Я человек очень мудрый и занятый, а приходится отвлекаться. Чем я больше работаю, чем больше накапливается этих… как ты говоришь, отходов. Отходов при производстве чистой магии.

Я посмотрел наверх уже с опаской.

— Так подыщите! А то забудете почистить, а оно как рванет… Хорошо, если только мутантами нас сделает, хотя с двумя головами как-то некрасиво, но если потепление начнется…

Он спросил с еще большим нетерпением:

— Что за потепление?

— Не знаю, — ответил я честно, — сейчас все потепления боятся, вот и я боюсь. Я ведь как все люди!

— Дурак, — сказал он беззлобно. По щелчку его пальцев тучка исчезла, он снова уткнулся в книгу, наступила тишина, только мой пестик мерно громыхал, а раздавливаемая кора трещала, как молодой ледок. — Все люди дураки.

Перед обедом дверь распахнулась, в лабораторию заглянула Мадина, глаза огромные, как у куклы для неимущих, кровоподтека под глазом уже нет, сразу выпалила:

— Дик, срочно к хозяйке!.. Бегом!

— Слушаюсь, — ответил я и сунул пестик в руки старого колдуна. — Господин Уэстефорд, желание хозяйки — закон! Дотолчите кору сами. Процесс прерывать нельзя, вы сами говорили. И не забывайте убирать тучку, а то рванет… Кто знает, какая нужна критическая масса…

Дверь за мной захлопнулась, я торопливо взбежал на этаж выше, промчался до дверей ее покоев, громко топая, да услышит мое рвение, распахнул дверь с таким энтузиазмом, что убил бы и слона, будь он прямо за дверью, поспешно поклонился.