Ричард Длинные Руки – граф

В глазах красная пелена, я заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, обвел взором помещение. Пока эти двое продолжают борьбу за первенство… именно так и надо рассматривать, а не как заурядное совокупление, ибо совокупляются лишь простолюдины, а люди с амбициями и в постели что-то доказывают, за что-то дерутся, что-то выгадывают, хитрят, пытаются объехать на кривой, сманагерить, надуть, кинуть, так что пусть продолжают начатое за столом, а я…

Пелена не то чтобы спала, но из яростно-красной стала розовой, а праведный гнев сменился просто уязвленным самолюбием. Хоть и не моя это женщина, но мы как-то по своей сути всех рассматриваем как своих, и если какую-то уводят как бы из-под носа, именно как бы, все равно болезненный укол самолюбию, как будто неошкуренной палкой по голове.

Еще пару раз вдохнул, взгляд уперся в светящуюся штуковину, вделанную в стену: светит без всякого масла, периодически меняет цвет с желтого до ярко-красного и обратно. Чудо, конечно, но Кристалла Огня пока еще не чую. Может быть, правда он совсем рядом, но не чую. Призрачные предки и так мне дали столько всего, что было свинством желать, чтобы еще наделили свойством отыскивать потерянные ключи или бумажники. Это только дурак радуется, что столько надавали, в сумке не помещается, но я человек такой мудрый, что сам удивляюсь, а другим скромно отвечаю, что старые книги читал… А мудрый знает, что кому много дано, с того много и спросится.

Мне же дали много, очень много. Я еще не разобрался с тем, что надавали, но счетчик уже тикает, проценты бегут, срок отдачи близится.

Кошка вздумала потереться о мою штанину, я воровато огляделся, подхватил под теплое пузо и, подбежав к окну, швырнул с размаха. Даже не стал привязывать на спину бутерброд с маслом, я не Декарт, с той стороны стены донесся быстро удаляющийся мявк, я потер ладони и огляделся. Вторая зараза влезла на тахту и рвет когтями обивку. Да плевать, что волшебница восстановит ткань одним движением брови, не могу видеть, как наглая тварь портит имущество, – подошел к ней с ласковыми словами: «Хорошая кошечка, хорошая кошечка… какая хорошая кошечка…» – и повторял, пока нес к окну, и только когда услышал истошный мявк, проводил парой других эпитетов.

Глава 4

Не придумав ничего лучше, я сел в кресло, устроился поудобнее, вроде бы задумался, и почти сразу заснул, как человек, продавший коней, беспокоиться больше не о чем. Во сне и летал, и скакал на чудовищах, наконец услышал тяжелый топот и сообразил мгновенно, что он приближается с той стороны двери.

Я подхватился, сел, торопливо протирая кулаками глаза. Обе створки распахнулись, вышел Кассель – в доспехах, только шлем красиво держит на сгибе левой руки, лицо торжествующее, скотина, словно это такая уж невидаль – затащить в постель женщину или самому вползти к ней под одеяло. Тем более что она сама его к этому вела, как бычка на веревочке.

Он бросил на меня победный взгляд, за что я возжелал разорвать его на куски голыми руками. За ним следовала леди Элинор, раскрасневшаяся, закутавшаяся в длинный халат, босые ноги шлепают по мраморному полу.

Кассель сказал громогласно:

– Спасибо, дорогая Элинор, все было очень вкусно!.. Га-га-га!.. Ты настоящая выдумщица, га-га-га!.. Как надумаешь замуж – скажи.

Она провела его до выхода в коридор, произнесла негромко:

– Адальберт!.. Лорд Кассель покидает нас, проводите его с Винченцем до моста.

Кассель оглянулся на пороге, броди взлетели.

– Меня там не испепелит?

Она мило улыбнулась.

– Дорогой граф, остров полностью в моей воле! Ни волоса не упадет с головы моих дорогих гостей. До свиданья, граф!

Он поклонился с неуклюжей куртуазностью и вышел. Мелькнула фигура Адальберта, мускулистая рука неслышно прикрыла дверь с той стороны. Издали донеслось, удаляясь, тяжелое громыхание и лязг.

Лавор принес большую деревянную лохань, Франлия и Мадина быстро натаскали горячей воды. Оттуда поднимался густой пар, словно там кипяток, но волшебница потрогала пальцем, кивнула:

– Идите. Передайте Уэстефорду, пусть приготовит настойку алгамия на листьях омелы.

Все поспешно удалилась, только Франлия вернулась со скамеечкой, разложила на ней мыло, пемзу и несколько чистых тряпочек, в том числе и кусок сукна. Как я понял, все это заменяет мочалки разной степени грубости. Волшебница сбросила халат прямо на пол, медленно и грациозно ступила в воду. Прислушалась, села, вода поднялась почти до краев, леди Элинор прислонилась спиной к теплым доскам, на миг закрыла глаза. Лицо стало усталым. На поверхности только ее голова и плечи, даже грудь только наполовину, да еще торчат колени, но вода настолько прозрачная, словно ее нет вовсе. Несколько мгновений сидела в неподвижности, затем вдруг сказала зло и с нажимом:

– Хотят выманить меня с острова!.. Они хотят выманить меня с острова!

Я переступил с ноги на ногу, решил, что нужно что-то промямлить, сказал осторожно:

– Но ведь вы, ваша милость, и сами его покидали не раз…

Она мотнула головой.